Валерий Большаков - Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего

– Господи! – выкрикнул вдруг Пончик. – Какие ж мы идиоты…

Вынув из-за пазухи мобильник на ленточке, он быстро набрал номер и приложил аппарат к уху. Олег с интересом следил за сменой выражений на лице Шурика. Нетерпеливое ожидание перешло в озабоченность, потом в недоумение. Нахмурив лоб, Пончев оглядел сотик.

– Батарейка села, что ли? – пробормотал он.

Шурик потряс «мобилу» и снова прижался ухом.

– «Вне зоны доступа»… – сказал он упавшим голосом. – Угу…

Минут пять они были заняты тем, что бестолково топтались по молодой травке.

– Надо на дерево залезть, – робко предложил Пончев, – и посмотреть… Ага…

– Кстати, да! – сказал Олег и решительно направился к гигантской ели. Меч он не снимал, так и полез.

Первые метры дались ему легко, выше стало туго.

– Чертова смола! – шипел Сухов, отдирая локоть от ствола, залитого живицей. – Клеится, зараза!

Чудом не сорвавшись, он поднялся выше пятиэтажного дома, оглядел из-под руки горизонты и спустился вниз.

– Лес кругом, – сообщил он, с отвращением разлепляя склеенные пальцы. – А к западу водоем какой-то…

– Я даже могу сказать, какой именно, – съехидничал Пончик. – Там Волхов течет.

– Ты уверен? – спокойно спросил Олег. – По нему, между прочим, лодья плывет.

– С чего ты взял, что лодья? – насторожился Шурик.

– Ну как с чего? Парус… По борту щиты вывешены, и весла гребут! Может, мы того… – Олег сделал неопределенный жест. – В прошлое попали? Из-за того эксперимента?

– Фигня полная! – яростно воспротивился Пончик. – Сгущенный, концентрированный бред с элементами шизы. Путешествия во времени невозможны в принципе!

– А откуда тогда лодья?

– Кино снимают!

– А лес? Что, тоже для кино высадили?

Александр засопел, исчерпав аргументы.

– Давай глянем в той стороне. – Олег показал рукой на юг. – Там вроде просвет и речка…

– А зачем тебе речка? – удивился Шурик. – Угу…

– Не знаю, как ты, – заявил Олег, – а лично я есть хочу – умираю! Может, хоть рыбы наловим…

– Точно! – с жаром поддержал идею Пончик. – У меня у самого какое-то щемящее чувство… С утра ж не ел! Думал, в столовке перекушу, а тут… Угу…

И они двинулись на поиски речки. Жутко мешали кусты, но потом стало полегче. Речку они не нашли. Олег поднырнул под лохматую ветку ели и оказался с краю большой круглой лужайки. Посреди лужайки возвышался заросший травой курган, а на его верхушке торчал идол, довольно искусно вырубленный из карельского мрамора. Пухлые каменные губы кумира были щедро извазюканы чем-то липким и черным. Надо полагать, кровью…

– Я ничего уже не понимаю!.. – простонал Шурка и без сил опустился на землю.

– Как ни крути, как ни верти, – поморщился Олег, – а мы таки в прошлом!

– Быть того не может! – затряс головой Пончик с упорством и ожесточением верующего. – Может, это Стемид все… того… организовал?

Олег ничего не ответил, только посмотрел на Пончева с сожалением.

– Пошли лучше шалаш организуем, – вздохнул он. – Стемнеет скоро…

На рассвете невыспавшийся и голодный Олег умылся холодной водой и сжевал половинку «Сникерса», поделившись с Пончиком.

– Ну, что? – спросил он помятого «знахаря». – Сникерснул?

Шурик кивнул уныло.

– Пошли тогда.

– Куда? – вяло поинтересовался Александр.

– К реке! К Волхову, или что там такое течет…

– Пошли…

Было еще совсем рано – робкая заря едва прокралась в лес, не трогая густые тени, и деревья словно отражали ночь – темные стояли, не перебродные. Олег с Пончиком пересекли гарь и потопали – по заросшей папоротником прогалине, меж бурых сосновых стволов, рассеянно проводя руками по зеленым лохматостям подлеска. Хмельной воздух, настоянный на смоле и хвое, будоражил Олегову душу, наполнял ее каким-то детским ликованием. Он все мог, все умел – здоровый, сильный, сытый! И Пончик рядом. И меч за спиной. А гуляют они где? У начала времен!

Ему было простительно не знать, что там напряли для него норны, распорядительницы судеб, какую нить накрутили на веретено. Норны – бабки скрытные…

Олег шел вольно, не скрадом, переступая из матерых сосняков в сквозной березняк, поднявшийся на брошенном огнище; из затравевшего ольшаника шагал в мглистый ельник. Рассветное небо было расчерчено розовым и белесым. Природа просыпалась.

Захоркал вальдшнеп, оповещая лес о явлении красна солнышка. Проиграли зорю журавли. Запели дрозды, подражая соловьям. Зачуфыкал тетерев. С комля-выворотня сорвался глухарь, громко захлопал крыльями, озвучивая посадку. Олег на слух определил кремлевую сосну, на суку коей устроилась птица. Во-он там, на песчаной гряде. Под грядою болото, падь, заросшая черемушником, заваленная подмытыми стволами. Глушь. Глухарю – самое место. На суку защелкали клювом, зашипели, зафыркали – короче, «запели». Олег медленно-медленно выпрямился и задрал голову, высматривая «певца». Глухарь – птица видная, с длинноперым черным хвостом-веером, с горбатым костяным клювом, с ярко-красной кровяной бровью… Холодное лезвие меча уткнулось Олегу в горло.