Андрей Посняков - Варвар - Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

Но возвращаться к знакомой трясине имело смысл только летом, а пока Родион понимал – те силы, которые перенесли его сюда и помогли выжить на первых порах, потихоньку отступают в свое неведомое далеко, словно намекая: теперь, дружок, справляйся сам! Жить здесь предстоит не древнему Радомиру, а ему, Родиону. Одного имени мало – и он изо всех сил старался вжиться в свою новую среду, полагаясь на собственные силы.

К вечеру показалась какая-то широкая река с высокими обрывистыми берегами – скорее всего, это и был Данапр. Обоз перешел его безостановочно, по заснеженному льду, потом поднялся к селению за рекой – судя по утопавшим в снегу хижинам, здесь жили словены. Хоть и небольшой, поселок был защищен частоколом, но гуннам открыли ворота сразу, старейшины с поклонами поднесли хлеб-соль. Гостей встречали седые старики с посохами, мужики, заросшие бородами до самых глаз, были парни, подростки – а вот женщин Родион не приметил, видать, не слишком доверяли пришельцам. Впрочем, местные понимали, что жизнь и смерть их в руках гуннов, потому кланялись низко, приговаривая:

– Да, славный Варимберт, мы приготовили дань: беличьи и куньи шкуры, мед, воск – все, как договаривались. Увы, все твои воины у нас не поместятся, сам видишь – слишком уж тесно живем, но тебя и приближенных просим не побрезговать нашим угощеньем и нашими девками…

– Кстати о девках, – перебил хитрых стариков вождь. – Мне нужен свободный дом с печью для моих невольниц. Пусть хоть одну ночь поспят в тепле.

– Будет им дом с печью! – Старики быстро переглянулись. – Не беспокойся, о славный херцог.

Выделенная для готских девок изба напоминала скорее огромный сугроб, из-под которого валил густой дым топившейся печи. А охранять ее приказали троим словенам. Варимберт, отправляясь на пир, лично погрозил пальцем:

– Никого не допускать, кроме Ашира.

Радомира передернуло: чего этому уроду там может понадобиться? В гарем Аттилы новые наложницы должны попасть невинными – так ведь принято. Девушек, взятых из готского поселка, оказалось три, и все они были закутаны в меховые плащи до самых глаз – рассмотреть лиц и узнать Хильду Радомир не смог, как ни старался. Дверь избы захлопнулась. Хорошо бы как-нибудь проникнуть внутрь… Не сейчас, конечно, а когда стемнеет. Да, это запрещено, но кто увидит? Свои парни не выдадут, разве что сами девицы. Ну как две подруги Хильды по несчастью пожалуются утром, что, мол, ходят тут всякие, спать не дают! А у херцога разговор короткий – мигнет палачу, а тот и рад головенку оттяпать. Опять сработает любимая Варимбертом латинская мудрость: разделяй и властвуй.

Расчистив место, дозорные развели костер, наломали за частоколом еловых лап, постелили возле огня, чтобы спать по очереди. Оно конечно, один бок греется, другой мерзнет, да иначе никак: туристских переносных печек да примусов еще не изобрели. Хорошо хоть ночи теплые для зимы – градусов пять ниже нуля.

Смеркалось, в небе висели широкие фиолетовые и желтые полосы, будто намалеванные гигантской кистью. Но вот яркие цвета сожрала тьма, высыпали звезды, узкий серп месяца засиял над крышами. Затихла скотина и домашняя птица, лишь где-то рядом залаял пес, ему ответили другие. Потявкали, убедились, что все в порядке, – и вновь тишина, лишь из дома старейшины, что с другой стороны селения, доносится песня.

– Опять эти готы глотки дерут, – обронил Родион.

– Эх, а я давненько песен не пел, – зевнув, завистливо протянул Тужир. – А хочется!

– Хочется, так пой, – ухмыльнулся Истр. – Коли душа желает, верно, брате?

Молодой человек отмахнулся:

– Нас с вами не петь, а сторожить поставили, – как старший, напомнил Радомир. – Правда, я бы лучше тебя, Тужирушко, послушал, чем этих готских петухов. Поешь ты не в пример лучше.

– А то! – Тужир приосанился. – Ну, братцы, может, и вправду споем? Потихонечку!

– Часовому запрещается… – по привычке начал цитировать Родион, но осекся и сплюнул. – А и правда, спой, братец! Только не очень громко.

Внезапно ему пришла в голову неплохая мысль: ведь Хильда знает, что он, Радомир, из словен. А как еще подать ей знак, что здесь, совсем рядом, есть словены?