Андрей Посняков - Варвар - Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

Гот Варимберт, внук римского патриция, а по совместительству свирепый гуннский вождь и философ, рассуждал больше сам с собою. Радомир слушал вполуха, и картины будущего величия волновали его гораздо меньше, чем мысли о болоте, от которого он удалялся с каждым шагом. Так или иначе, вернуться сюда надо в теплое время года. А бежать сейчас – бессмысленно. Люди, недавно принявшие его в род, уже успели предать новообретенного сына и брата, пустили в уплату кровавого налога.

И еще он думал о Хильде, девушке из снов. Неужели та случайная мимолетная встреча останется единственной наяву? Нет, не может быть. Теперь он знал, что его удивительные сны были не случайны. В них он становился давно погибшим вождем по имени Радомир – отсюда его знания древних языков, умение обращаться с холодным оружием. Каким образом он унаследовал все это наяву? И как долго будут продолжаться чудеса? Ведь без них человеку двадцать первого века в этом мире не выжить…

Зима 450 года. Поднепровье

Гунны не спешили: обоз с данью медленно полз по степям на запад, то забираясь далеко к северу, то отклоняясь к югу. Опытный Варимберт херцог проходил здесь не в первый раз и почти не нуждался в услугах проводников. Как понимал Родион, земли от Уральских гор и до Венгрии и Румынии (здесь известных как Паннония и Дакия) были подвластны гуннам, точнее, их верховному вождю Аттиле. Впрочем, большинство его подданных составляли германцы, славяне, аланы, даже римляне, а настоящих потомков древнего народа хунну (или сюнну) оставалось все меньше – дав когда-то толчок «великому переселению», они почти растворились в разноязыком множестве завоеванных народов. Осталось лишь имя, нагоняющее страх на дряхлеющую империю римлян, уже развалившуюся на две части – Западную и Восточную.

Все население степи, лесостепи и даже густых лесов по берегам широченных рек Данапра, Данастра, Данувия подчинялось завоевателям, платило им дань и отдавало лучших молодых воинов в войско великого и ужасного Аттилы.

К исходу пятого или шестого дня пути на берегу реки показались заснеженные укрепления, и Родион узнал тот самый, памятный по летним событиям поселок готов: ворота, ров, длинные дома, крытые дерном, а сейчас похожие на большущие сугробы. Кто бы мог подумать, что в этих местах может быть столько снега – прямо тебе Мурманск! Или климат в эту эпоху был более холодным и снежным? Скорее более влажным – сильных морозов, к счастью, не выдавалось, температура, по ощущениям, держалась около нуля. Правда, частенько поднимался ветер, начиналась метель, и мокрый противный снег облеплял щеки.

Заметив обоз, на воротной башне зажгли факелы, хорошо заметные в сумерках, и тотчас же навстречу гуннам вылетели всадники в коротких плащах. Но погарцевать не удалось – кони вязли в снегу и тревожно ржали.

– Да поможет тебе Господь, славный херцог! – Спешившись, всадники низко поклонились, и находившийся неподалеку от вождя Радомир вздрогнул, узнав своего недоброжелателя – молодого Эрмольда. Надменное лицо его сейчас казалось кротким и смешным, как морда ягненка.

– Благополучен ли был ваш путь? – осведомился еще один знакомый, тощий судья-тугин.

– Благополучен, – кивнул предводитель гуннов. – Хотя мог бы быть и полегче, если бы не этот чертов снег! Как наша дань? Вы приготовили девушек?

– О, они давно ждут вас, мой господин! – Старик важно пригладил бороду. – И плач их слышен так далеко, что…

– Что же они рыдают-то, дуры? – удивился Варимберт. – Неужели лучше прозябать здесь, в глуши, среди снегов, нежели стать наложницей, а потом женой славного воина, богатого и великодушного? Жить в великолепном дворце – двухэтажном, с просторным атриумом и садом, с цветниками, источающими нежный аромат роз… А у вас здесь разве что воняет навозом! И уборной-то нет порядочной…

При этих словах Радомир не выдержал и хмыкнул: дикий вроде бы гунн, а тоже комфорта жаждет! Золотой унитаз ему подавай!

– Risu inepto res ineptior nulla est! – не оглядываясь, заметил привередливый философ. – Нет ничего глупее глупого смеха.

Молодой человек отвернулся… и встретился глазами с Эрмольдом. Во взгляде гота вспыхнула ненависть – узнал, надо думать. И неожиданно ухмыльнулся: видно, понял, каким образом их беглец вновь тут оказался.

– Прошу, господин. – Старик тем временем забрался в седло – довольно ловко для своего возраста подпрыгнул, сунул ногу в высоко привешенное стремя.