Андрей Посняков - Варвар - Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

На берегу реки, на крутояре, под россыпью мерцающих звезд ярко горел костер, подкидывая искры в фиолетовое вечернее небо. Вокруг собрались люди – парни и молодые мужики, многие – с короткими копьями и щитами. Перед костром лежала колода, на которую Родиона усадили – так, чтобы не касался земли. Навий Влекумер в «рабочей одежде» и с жутковатыми ожерельями из птичьих и змеиных черепов, с секирой за поясом, побрызгал на голову парня водою из чаши, приговаривая:

– Яко тоя вода чиста, тако будет чисто лице; яко тоя вода чиста, тако будут чисты мысли; яко тоя вода чиста, тако будет чисто имя!

И вдруг, выхватив секиру, взмахнул над головой Родиона. Тот, сидя к жрецу спиной, этого не видел, но почувствовал, как сверху просвистело тяжелое лезвие – раз, другой, третий! Затем навий выбросил секиру себе за спину, и среди присутствующих прокатился радостный гул – значит, упала она как надо и можно было продолжать обряд. Влекумер тогда схватил зажженный факел, трижды обнес его вокруг Родиона, потом снова окропил водой, посыпал зерном.

– Гой! Гой! Гой! – все это время громко кричали собравшиеся. Видать, одобряли.

Наконец жрец остановился, поднял руки к небу и торжественно провозгласил:

– Нарицаемо имя тебе… Радомир!

– Радомир! – подхватило эхо, разнеслось по селению, на берега реки, к лесу. – Мир… мир… мир…

По толпе прокатился гул удивления – никто не ожидал, что неведомо откуда пришедшему парню дадут имя почитаемого древнего вождя. Родион выбрал его себе не случайно. Если взять первые буквы от его настоящего полного имени – Родион Даниилович Миронов – то и получится: Ра-до-мир. А к тому же именно так он звался в своих чудесных снах, в тех самых, где видел Хильду еще до первой встречи с нею наяву. Хильда и Радомир – ну черт возьми, чем не пара? Истр поначалу не верил, что его новому брату позволят носить столь почетное имя, но выяснилось, что в ночь перед наречением воевода Радомир, что ушел в болото, явился во сне Влекумеру, Доброгасту и другим старейшинам и повелел назвать пришельца в его честь. Стало быть, и правда это все не случайно!

– Пей, нареченный брат наш! – Истр в праздничной белой рубахе протянул братину с медом. – Пей, Радомир, сын Доброгаста! Помяни наших предков – теперь они и твои.

– Слава великим предкам! – Новонареченный поднялся с колоды, но чуть не упал – ноги затекли. Однако удержался, даже братину не выронил, лишь расплескал чуть-чуть. Выпил – в чаше оказалась та же медовуха, легко льющаяся в горло. С прошлого раза хорошо помня ее коварное действие, он увлекаться не хотел, но обычай требовал выпить все до дна. Благо, она была налита далеко не доверху.

Однако пока ноги держали, и Радомир, как он уже привыкал себя называть, огляделся. Откуда ни возьмись, появились девушки в цветочных венках, подхватили нареченного под руки, закружили в хороводе, запели:

Хорошо девчонки пели, душевно! Одну песню закончили, другую завели. Радомир слов уже не различал, и слышалось ему нечто другое, всплывшее из глубин памяти:

А вот с плясками уже ничего у него не вышло – ноги заплетались, хорошо, новообретенный брат Истр поддержал, не дал упасть, спас от конфуза. Зато голова была ясной, будто эта вот звездная ночь – колдовская, волшебная! И все люди вокруг казались такими родными, будто он всю жизнь с ними прожил, будто они от рождения ему братья и сестры – Истр, и тот улыбчивый кудрявый парень, и эта девушка… и та… и эта…

– Эх, дай-ка я тебя поцелую, сестренка!

Поцеловал жарко, аж раскраснелся. Ноги подводили, а целоваться-то хотелось – как же без этого, праздник ведь, да еще в его, Родиона-Радомира, честь! Пустячок, а приятно! А небо-то какое! А месяц, звезды! И к-крутятся… все быстрее, быстрее…

Возрождаясь для новой жизни в семье Доброгаста, Радомир пришел в себя под березою. Помотал головою, на удивление ясной. Праздник продолжался, девушки и парни все так же резвились, играли, пели. Людей постарше не было – видать, гуляли своим кругом, чтобы не напиваться на глазах у молодежи и не подавать дурной пример. Ай, нехорошо! Надо бы и с мужиками выпить – Витенегом, Межамиром, Сдиславом… С Доброгастом особенно – он ведь теперь ему, Радомиру, второй отец. Или даже первый…

– Ты тут посиди, брате. – Откуда-то возник радостный Истр. – Хочешь, я тебе медку принесу?