Иван Безродный - Массандрагора. Зов Крысиного короля

– Я не знаю!.. – выдавил из себя он. – Просто заблудились!

– Да ну? – Толстяк недобро прищурился.

– Подожди-ка, – сказал вдруг тощий и достал из кармана небольшую коробочку, смахивающую на музыкальный плеер. Он направил ее на Пашку и нажал кнопку. Коробочка пискнула, на ней загорелась маленькая зеленая лампочка, а на миниатюрном экране появились несколько строчек. – Опа! Ты только погляди!

– Что там? – Блондин ослабил хватку. – Хм… Так ты свой, что ли?

– Я? Э-э… Ну да…

– А чего комедию ломаешь? Дай-ка. – Блондин отпустил Пашку и взял приборчик в руки. – Павел Крашенинников, программист, отдел Т-11, станция «Массандрагора», начальник – Гордеев. Степень секретности – А2. Ух ты… Все правильно?

– Э-э… Ну…

Массандрагора! Вот оно!

– Что «ну»? Что «э-э»? Отдел Т-11, у Гордеева, так?

Т-11? Гордеев? Хм. Этот парень утверждает странные вещи! Что тут происходит? Может, сделать ему хук правой и сбежать? Это можно, в прошлом году на вечеринке у Лариски как раз такого хряка завалил. Но что он тогда узнает о происходящем? Нет, это не выход.

– Я не помню, – честно признался Пашка.

– Не помнишь?

– Точно, – кивнул он. – У меня откуда-то амнезия взялась. Но что-то все-таки припомнилось – о том здании и двери, где мы только что были; я часто ее вижу во сне, эту мастерскую. Вот мы и пошли туда… чтобы проверить. Но я ничего не помню за последние три месяца. Совсем.

– Три месяца? – приподнял брови толстяк. – А ты ничего не путаешь?

– Да нет… Все так.

– И даже не знаешь, кто такой Гордеев?

– Без понятия!

– Ясно. – Блондин тревожно переглянулся с тощим. – А что еще припомнилось, кроме той двери… в мастерскую?

– Да вроде больше ничего…

– Но ты ведь Крашенинников?

– Да.

– Программист?

Пашка покосился на нож, который толстяк все еще держал в руке. Заметив взгляд, тот с неохотой спрятал оружие в карман.

– Э-э… нет, – покачал головой Пашка, – насчет программиста не помню. Я дизайнер. Вроде. Нет, точно, я – веб-дизайнер. А кто такой Гордеев?

– Зало́ченый, – сказал тощий напарнику, кивнув на Пашку. – Он зало́ченый, ты понял? Обычный забывчик , вот и все. Только как-то криво его зало́чили, я смотрю…

Блондин кивнул. Зало́ченый? Забывчик? Что бы это значило?

– Почему тогда это не отражено в его деле? – спросил толстяк. – Ни слова! – Он щелкал миниатюрными клавишами на приборчике.

– Я почем знаю? – раздраженно пожал плечами второй. – Может, секретный он такой? При этом не помнит всего три месяца? Согласен, это странно. Ладно, сообщим начальству или… – Он замолчал, странно посмотрев на толстяка. Тот не успел ответить.

– Пашка! Пашка! Ты где? – донесся с улицы вопль Тимохи. – Куда ты подевался?

– Что будем делать? – тихо спросил тощий.

– Это твой друг? – спросил толстяк.

Пашка кивнул.

– У него тоже амнезия?

– Да нет, только у меня. Он вообще тут ни при чем.

– Обычный тутер, – сплюнул тощий.

– Короче, приходи на это же место завтра в девять утра, один, мы поможем тебе, – быстро заговорил блондин. – И никому не слова, понял? Узнаю, что проболтался, – пеняй на себя. Вообще на фиг все забудешь! Уж мы-то тебе устроим. Живешь на Большевиков, есть сестра и родители в Гатчине, уже знаю. Так что молчок! А сейчас валите сразу направо – отведи своего друга подальше, чтобы он не видел нас. Все, пошел!

– Хорошо, я приду. – Пашка неловко выскочил из подворотни и наткнулся на растерянного Тимоху, держащего в обеих руках по бутылке пива и не спеша соображающего, как же ему теперь достать телефон, чтобы позвонить.

– Э, друг! А вот и ты! – обрадовался он. – А я уж потерял тебя…

– Пошли! – Пашка выхватил у него одну бутылку. – Давай-давай.

– А ты где был, а?

– За углом. Приспичило.

– Э, ну погоди, я тоже хочу!

– Нельзя, там собака! Чуть не откусила мне! Пошли дальше, там точно кустик будет.

– Ну пошли… – Тимоха открыл бутылку и сделал большой глоток. – Эх, хорошо!

Пашка ехал в метро и пытался связать концы с концами. Выходило как-то не очень. Новые факты казались откровенно странными. Было не похоже, чтобы его с кем-то путали. Да, он не программист и не работает ни у какого Гордеева. Но он действительно Павел Крашенинников и живет на проспекте Большевиков с сестрой, а родители всю жизнь провели в Гатчине, это совершенно точно. Может, он за эти месяцы внезапно переквалифицировался в программисты? Конечно, Пашка был не прочь попрограммировать – дома, для души, но чтобы заниматься этим профессионально, да еще и ни с того ни с сего? К тому же на странную компанию, прятавшуюся по частным домам!.. Очень странно и подозрительно, если не сказать больше.