Саба Тахир: Факел в ночи

Справа доносился топот сапог, на который, как и на свист, сбегались другие солдаты. Мы попали в ловушку. По туннелю вновь прокатился гул.

– Спрячься за моей спиной, – крикнул я Лайе. Она не услышала. – Лайя, черт возьми… о-ох…

Лайя вдруг пригнулась и прыгнула, толкнув меня в живот с таким отчаянием и силой, что я не удержался на ногах и повалился в один из склепов, вырубленных в стене. Разорвав густую паутину, опутавшую склеп, я упал спиной в каменный гроб. Лайя частично лежала на мне, частично ее зажало между стеной и гробом.

Неожиданное падение, склеп, увитый паутиной, близость девушки, толкнувшей меня, – все вместе едва не лишило меня дара речи.

– Ты с ума…

БАХ!!! Там, где мы только что стояли, буквально в один миг обрушился потолок – с жутким грохотом, которому вторили раскаты взрывов, сотрясающих город. Я подмял Лайю под себя, закрыв ее голову руками. Склеп спас нам жизнь. Мы кашляли, задыхаясь от пыли, поднятой взрывом, и я отчетливо понимал, что если бы не Лайя, мы бы уже были мертвы.

Грохот утих, и сквозь густую завесу пыли прорезались лучи солнечного света. Из города доносились крики. Я осторожно поднялся и выглянул из склепа, выход из которого наполовину завалило камнями. Обрушение прекратилось, но от туннеля уже мало что осталось.

Убедившись, что ни одного маски поблизости не видно, я выкарабкался из склепа, вытаскивая через груду обломков и Лайю, которая все еще не могла прокашляться. Ее лицо было покрыто пылью и пятнами крови – чужой, я проверил. Она потянулась за флягой, и я помог поднести горлышко к губам. Сделав несколько глотков, она встала.

– Я могу… могу идти сама.

Слева от нас туннель завалило почти полностью, но чья-то рука в бронированной перчатке расчищала путь, отшвыривая камни в сторону. Сквозь пыль в образовавшуюся щель виднелись серые глаза и светлые волосы Коменданта.

– Идем.

Мы выбрались из разрушенных катакомб, попав в сутолоку и разноголосицу серранских улиц. Тысяча чертей!

Никто, похоже, и не заметил обрушения – все внимание было приковано к взвившемуся в жаркое синее небо огненному столбу: особняк губернатора полыхал, как варварский погребальный костер. На огромной площади перед почерневшими воротами развернулся яростный бой: сотни повстанцев-книжников, одетых в черное, сражались с несколькими десятками меченосцев.

– Туда! – Я устремился в противоположную от особняка губернатора сторону, по пути сбив с ног двух повстанцев. Я собирался перебежать на соседнюю улицу, но огонь уже добрался и туда, распространяясь слишком быстро. Земля была сплошь устлана телами погибших. Взяв Лайю за руку, я помчался в другой конец улицы, но и там бушевали огонь и смерть.

Сквозь лязг оружия, крики и рев пожарища с башен Серры доносился тревожный бой барабанов, требующий срочного подкрепления в Оружейный квартал, а также в кварталы патрициев и чужестранцев. Одна из башен оглашала округу барабанным боем, оповещавшим о моем местонахождении – рядом с особняком губернатора – и призывавшим все силы примкнуть к погоне.

Сразу за особняком из груды обломков рухнувшего туннеля показалась светловолосая голова. Проклятье. Мы стояли посреди площади, рядом с подернутым пеплом фонтаном, в центре которого возвышалась скульптура вставшей на дыбы лошади. Я подтолкнул Лайю к фонтану, лихорадочно соображая, куда нам бежать, пока Комендант или какой-нибудь меченосец нас не заметил. Но, казалось, каждый дом, каждая улица рядом с площадью были охвачены огнем.

Ищи быстрее! В любой момент Комендант может броситься в бой и с ее-то мастерством буквально прополет себе мечом дорогу, чтобы схватить нас.

Я оглянулся. Она как ни в чем не бывало стряхивала с доспехов пыль, не обращая никакого внимания на хаос, царивший вокруг. От ее безмятежности волосы становились дыбом. Академия разрушена, ее сын сбежал, в городе творится настоящее бедствие. И все же она поразительно спокойна.

– Туда! – Лайя схватила меня за руку и указала на перевернутую телегу купца, за которой виднелся переулок. Пригнувшись, мы побежали в ту сторону, и я возблагодарил небеса за суматоху, в которой ни книжники, ни меченосцы нас не заметили. Спустя пару минут мы добрались до переулка.

Перед тем как свернуть, я снова оглянулся, желая убедиться, что Комендант нас не увидела. Скользнул взглядом по горстке повстанцев, бьющихся с двумя легионерами, и воину в маске, отбивавшемуся сразу от нескольких борцов Ополчения. Вот оно – то место, где стояла моя мать среди обломков рухнувшего туннеля. Старый раб-книжник, пытающийся найти укрытие, пересек ей путь. Роковая ошибка. С небрежной жестокостью она вонзила меч старику прямо в сердце. Она даже не взглянула на него – смотрела на меня. Ее взгляд тянулся ко мне через всю площадь, словно невидимая нить, которой мы были связаны. Казалось, она знала каждую мою мысль.