Михаил Каштанов - Рождённый в сраженьях...

И в первой же попытке разбил себе виртуальную морду вдребезги. Как если бы с разбегу вмазался в стену. Помните, у меня за день до ухода жутко разболелась голова? Вы меня тогда еще коньячком полечили. Вот, это самое оно. Как бы Вам это описать? Собственно, до домена Гитлера я тогда не пробился. Почувствовать я его почувствовал, а прикоснуться не получилось. Словно что-то отталкивало постоянно. Какая-то непонятная завеса, преграда, барьер. Лечение Ваше мне тогда здорово помогло. Хотя тебе, Малыш, я «фрицевскую тушку» никогда не прощу! Думаешь, я не слышал ничего? Морда ты свинюжья!..

Вот так, тихонько и легонько я мимо этих клякс посторонних и протиснулся. Понятно, что кардинально изменить что-то было невозможно. Было чувство, что если сильно на объект воздействовать, то эти кляксы его просто сожрут. Поэтому я скинул только картинку штурма Берлина и пару эпизодов из «Освобождения». Ну, где «хреновато тут у Вас» и «фюрер должен уйти как солдат». Думаю, сработало. Братцы, а знаете, из-за чего у Гитлера нелюбовь к славянам возникла? Да из-за педрилы Рёдля. Для русской армии его деятельность полезной была, не спорю. На войне как на войне. Но когда Гитлер узнал, что потерял своих боевых товарищей и сам был ранен из-за предательства славянина, тут-то эта «любовь» и возникла. Ведь пидор этот жидовский под славянина маскировался…

Картинку показал, как Сталин от рёдлей отбивается. В начале один, потом с товарищами. Как вышвыривают они рёдлей из страны, как строить всё заново начинают. Думаю, когда Гитлер почувствует это родство душ в ненависти к жидовствующей сволочи, он перестанет воспринимать Сталина как их марионетку. А зачем ему тогда иметь дело с английскими плутократами, когда почти рядом есть товарищи по борьбе?..

Теперь о настоящем. Служу я в ведомстве «Олега Табакова». Он пока еще молодой, но уже перспективный. Так что кое-какие возможности имеются. Гажу нашим заклятым друзьям со всем удовольствием…

Рыбный! Я своё слово сдержал. Может быть Вы, ребята, еще не в курсе, но специальной теории относительности не будет. Вместо неё «могучая кучка» — Планк, Пуанкаре, Зееман и Бор — создали практическую теорию относительности. Не заумствования хрен знает о чем, а практическую, мужики. Сейчас теорией поля занимаются. И они её сделают, будьте уверены, потому что никакая херь вроде СТО и ОТО им не мешает. Вкупе с «гениальными физиками». Мужики! Они к антиграву подходят, представьте! Понятно, что до практики пока еще как до Луны пешком, но тем не менее. Я не знаю, где сейчас Рыбный и кто, но он должен об этом знать. И еще. Скорее всего, смогу вытащить в Германию Ферми. А это значит, что нужно шепнуть кому-то наверху в Союзе, что атомной проблемой нужно начинать заниматься уже сейчас»…

Отложив дневник в сторону, Слащев поднялся с дивана и заходил кругами по каюте. Налил в хрустальный стакан газированной воды из сифона и выпил маленькими глотками. Подошел к иллюминатору и остановился возле него, покачиваясь с носков на пятки. «Значит, Фриц на месте. И работает. Гитлер, стало быть… Ну, может быть и правильно, Фрицу виднее. А вот Рыбный где? Надо будет у инженерных ребят поспрашивать — нет ли где шороху сомнительного. Рыбный же как носорог упёртый попрет. А на авторитеты он всегда плевал, поэтому обязательно засветится. Не загремел бы только, лось поволжский. Под фанфары, как говорится».

Это посещение «северной столицы» оказалось, как впрочем и всегда, богатым на события. И приятными и полезными. Из приятных был визит и личное знакомство с семьей Солдатовых. И особенно с её старейшиной Солдатовым — старшим. Яков Саввич оказался замечательным корабельным механиком, специалистом по турбинам. Произведенный «по механическому отделу в младшие инженеры — механики» 2.10.1877 года, он застал русско-японскую войну в должности трюмного механика, помощник старшего инженер-механика на легендарном «Варяге». И именно его подпись стояла первой, как младшего по чину, под документом, который засвидетельствовал для истории гибель геройского корабля:

«Акт свидетельства командира и офицеров крейсера 1-го ранга «Варяг» 27 января 1904 года.

Мы, нижеподписавшиеся, сим свидетельствуем, что сего числа, вернувшись после часового боя с японской эскадрой, на рейд для исправления повреждений, чтобы иметь возможность возобновить бой, пришли к заключению, что крейсер не может быть исправлен судовыми средствами настолько, чтобы возобновить бой в тот же день, а потому решили уничтожить его, так как в противном случае им мог завладеть неприятель, угрожавший в четыре часа пополудни войти на рейд и овладеть крейсером — одержать легкую победу.