Туллио Аволедо - Крестовый поход детей

— Я пойду верну их, — процедил он.

Монах покачал покрытой капюшоном головой.

— Если не их самих, то хотя бы оружие, — настаивал Вагант.

— Оставь их в покое. Они нам не нужны.

Выстроившиеся в ряд молодые люди удивленно разглядывали странное создание, стоявшее перед ними. Впрочем, Джона Дэниэлса тоже нельзя было назвать обычным, с его явно слепыми глазами, но при этом уверенными движениями.

— Кстати, — сказало Создание Ночи, — я почти забыл. У меня для тебя кое-что есть. Один подарок.

Он повернулся к Дэниэлсу:

— Пришло время освободить тебя от твоей ноши.

Монах положил свои черные руки на глаза священника.

Дэниэлса накрыло волной жара, и его веки будто пронзило острое лезвие.

Внутри его черепной коробки прогремел раскат грома. Он упал на спину, как от удара.

Когда Дэниэлс снова открыл глаза, к нему вернулось его обычное зрение. Вместо размытых очертаний, окруженных разноцветным туманом, он снова видел вещи такими, какими они были, со всеми их цветами и формами, с невероятной, доселе не известной ему отчетливостью и глубиной.

Монах наклонился к нему. Вытянув руки, Джон Дэниэлс покорно позволил Монаху поднять его своими темными руками.

«Какой бы грех ты ни совершил, твой Бог простил его. Какой бы порок ни осквернил твой взгляд, твоя боль очистила его. Древние верили, что когда орел стареет, его крылья тяжелеют, а взгляд теряет остроту. Тогда, чтобы избавиться от застилающей глаза пелены, орел поднимается в небо так высоко, что опаляет крылья. После этого он направляется на восток и находит там источник чистой и прозрачной воды. Трижды окунувшись в нее, он вновь обретает силы. Его крылья становятся как новые, а зрению возвращается чистота».

Голос Монаха был как целительный бальзам, ложащийся на раны. Мир с его ярким светом врывался в глаза Джона Дэниэлса быстрой шумной толпой.

Сердце священника колотилось так бешено, звуки этого безумного биения так переполняли его уши, что он испугался, что сейчас умрет. Но постепенно ритм начал выравниваться, и головокружение стало проходить.

При виде такого чуда все присутствующие лишились дара речи.

Дэниэлс повернулся к ним.

Плотная пелена, закрывавшая его глаза, исчезла. В то же время, то странное зрение, которое на некоторое время полностью сменило обычное зрение, данное ему Богом, не пропало. Он видел окружающий мир нормально, но при этом сохранил способность воспринимать — пусть и не так четко, как раньше, — окутывавшую людей ауру и некоторые другие вещи, которые он пока не мог ни назвать, ни даже понять. У него как будто появилось несколько уровней восприятия, которые он мог включать и отключать по своему желанию.

Он встряхнул головой. Ему потребовалось некоторое время для того, чтобы вслед за зрением снова обрести и дар речи. Он почувствовал, что его тело наполняет мощная энергия. Сила, исходившая не от него.

«Если Господь вернул зрение слепому, то чего не сделает Он для таких сильных людей, как вы?» — прошептал он, ошеломленный переполнявшими его чувствами. Он посмотрел на выстроившихся перед ним молодых солдат Города, пораженных увиденным чудом. Постепенно его голос приобретал твердость и уверенность. У него было чувство, что кто-то другой говорит его устами.

«Да укрепит Господь руку твою», — сказал он первому в шеренге — юноше с угреватыми щеками. Он легонько коснулся лба юноши средним и указательным пальцами, и тот улыбнулся в ответ.

«Да направит Господь твои стрелы точно в цель», — сказал он второму солдату, вооруженному только спортивным луком.

«Да сделает Господь точным твой прицел», — сказал он Даниэле, стоявшей третьей в ряду. Девушка поморщилась, но склонила голову.

Так прошел всю шеренгу, переходя от солдата к солдату. Вдруг из глубины комнаты выбежала маленькая быстрая фигура.

— Чего ты хочешь, Мика? — с нежностью спросил Джон.

— Я хочу пойти с вами. Я тоже хочу сражаться!

— Не говори глупостей, — оборвал Вагант и попытался отвесить ему подзатыльник, но мальчик ловко от него увернулся.

— Возьмите меня с собой! Я умею сражаться!

— Неправда.

— Я научусь!

Вагант встал прямо напротив него и изобразил злое лицо.

— Может быть, но не сейчас. Когда я вернусь, я возьму тебя в экспедицию. Обещаю тебе.

— Но почему не сейчас ?

— Потому что ты слишком маленький. Прекрати упрашивать, парень, или я тебя отсюда вышвырну.

Мика был в отчаянии. Он весь покраснел и, казалось, готов был вот-вот расплакаться.