Александр Мироненко - Осколки Нации

— Мне привиделось будто я единственный и неоспоримый властелин всех окрестных земель…. А что видел ты?

— Смерть Павла…

— Правда? В первый раз вижу такое рвение…

— Оно даже больше чем желание увидеть жену живой. — Опустив взгляд прошептал Давид. — Я не знаю, что со мной происходит… Кажется я меняюсь…

Входная дверь громко хлопнула. Ярл раздражённо заспешил по коридору, не желая видеть пускающего бабские сопли здоровенного мужика.

Проснувшись герой первым делом привёл себя в порядок. Громоздкий неудобный бронежилет остался лежать на полу, его место заняла невесомая разгрузка. Прихватив свои вещи, и посадив на поводок Мишу, покинул гостиницу.

На улице плотная толпа народу толкаясь друг об друга будто стая грибников, расходилась по своим рабочим местам. Торговые лавки открывались неспешно, пара дворников мели улицу. Один из оборванцев мальчишек, которых в городе прут пруди, сновал между людьми с широким алюминиевым подносом. На подносе, истекая соком и приятным ароматом, лежали только что испечённые пироги.

Народ покупал скупо. Многим было не до еды. Один из оборванцев смекнул что к чему, и вернулся с большим пузырём мутной жидкости. Стал активно жестикулировать указывая, то на стоящий в ногах бутыль, то на гранёный стакан. Торговля пошла.

Давид, проталкиваясь сквозь толпу сонных небритых мужиков, медленно приближался к центру, где столпилась пара десятков зевак. Возле фонтана стоял новенький обутый в широкую шипованную резину, внедорожник. На крыше был установлен пулемёт. Сидя около машины, прислонившись спинами, полулежали пятеро бойцов из Ровного и пускали по кругу дымящую папиросу. Рядом с ними грозно уперев руки в боки, стоял закованный в доспех Сасун. До ушей героя донеся гневный рык Сасуна:

— Я же сказал никакой наркоты!

— Слышь, жестянка! — Послышался ответ одного из стражников. — Хоть тебя мэр и поставил начальником штаба, для меня ты никто! Я плац топтал, когда тебя ещё в проекте не было…

Не успел стражник договорить как ему в голову обрушился металлический кулак. Его товарищи подскочили на ноги и схватились за висящие на плече автоматы.

— Что здесь происходит?! — Протолкавшись сквозь толпу зевак воскликнул герой.

Начальник штаба медленно повернулся к нему. Аккуратные стёклышки на месте глаз барса на секунду вспыхнули лиловым цветом.

— А… это ты. — С замешательством ответил Сасун. — Воин ослушался приказа старшего по званию, и понёс наказание.

Давид перевёл взгляд с бледных, зажавших до судороги в руках своё оружие стражников, на лежащие без движения тело, и глубоко вздохнул. Стражник лежал в неестественно вывернутой позе. Косяк выпавший изо рта валялся около правой руки, в то время как его голова была откинута назад. Глаза наполовину прищурены смотрели в безоблачное небо тупо и бессмысленно. Язык нелепо выпал изо рта, а на лбу виднеется здоровенный кровоподтёк. Тонкая струйка крови медленно ползла с затылка на блестящий как у кота органы, обод диска. Ещё раз глубоко вздохнув, он решил для себя что не станет высказывать Сасуну при всех, чтобы не опустить его авторитет. Подождёт более удобного случая. Нагнетая злобу скомандовал:

— Это залёт бойцы… Всем четверым по месяцу исправительных работ! А этому два! Если выживет…

— За что? — Послышался жалобный писк пострадавшего стражника.

У Давида с души будто камень свалился, но не подавая виду прорычал:

— Приказы своего командира выполнять надо… Где эти чёртовы спецы?!

— Что ещё за перцы? — Басовито прогудел начальник штаба.

— Мы с ярлом договорились что он пошлёт с нами людей. Для обмена опытом…

Сасун скрежетом и жутким скрипом почесал пальцами шлем и ответил:

— Были тут одни… Всё доказывали мне что они по обмену…

— Ну и?

— Да послал я их куда подальше! Откуда мне знать было что это по твоему приказу… Мало ли сколько здесь дураков водиться?!

— Видел куда пошли?

— Да вон! — Указал начальник штаба толстой будто полено рукой, в сторону неподалёку стоящей журки.

— Так… Всё с вами ясно. Пошли значит со мной, а вы четверо подлечите залётчика, и ждите нас. — С этими словами Давид заспешил в сторону журки.

Позади гремя по булыжникам будто гусеничный бульдозер, шагал Сасун. Догнав героя, пошли в ногу. Над дверью не было ни привычной вывески, ни каких-либо познавательных знаков. Зайдя внутрь Давид сквозь дымный чад и запах перегара различил четыре небольших столика, стоящими за ними постояльцами. Над небольшим окошком в стене болталась подкова, и небольшой прейскурант цен.