Вадим Панов - Седьмой круг Зандра

— Гарнизон, которой увяз в долине Дорохова, — напомнил Флегетон. — Сеть лежит не просто так: существуют устройства для подавления связи. Они действуют на небольших площадях, но если поставить пару дополнительных ретрансляторов, Заовражье можно заблокировать полностью. А ретранслятор — это пикап с телескопической антенной. Всего-навсего пикап.

— Циркачи не настолько умны, чтобы использовать подобные средства.

— Зато они достаточно жестоки, чтобы вырезать всех жителей Остополя.

Оспорить это заявление Степан не мог при всем желании.

Он по-прежнему сидел, положив руки на стол, по-прежнему не брал отданный Карлосом пистолет и по-прежнему не знал, что делать. Слова Флегетона казались и фантастическими, и правдивыми одновременно. А сам он — то ли падальщик, то ли апостол, — не походил ни на врага, ни на друга. Но кем-то он был: или врагом, или другом, оставалось выбрать — кем? — и поставить на этот выбор жизни всех обитателей Остополя.

— Почему ты сказал, что Кролик меня обманет? — хрипло спросил Степан. — Я понимаю, что ты его не любишь и не веришь, но ваша неприязнь не должна мешать оценке происходящего.

— У Кролика небольшой караван, но он всё равно не должен был открывать ярмарку в таком невзрачном поселке, как Пешкино, — объяснил Карлос. — Он должен был сразу ехать в Остополь.

— Он жадный, — напомнил Захаров.

— Или же он просто не хотел открывать ярмарку в твоем городе, Кочерга, — привёл свой аргумент Флегетон. — Не хотел распаковывать товар, поскольку знал, что будет нападение. Но жадность не позволила ему пройти Заовражье совсем без торговли, и он расположился в Пешкино.

— Это твои подозрения.

— Их несложно проверить.

— А перед этим нужно отдать тебе ЗСК, — улыбнулся Степан. И, помедлив, взял со стола пистолет.

Разговор подходил к концу.

— Нужно, — спокойно ответил Флегетон, глядя Захарову в глаза. — Я думаю, Кочерга, что Остополю грозит серьёзная беда. И у тебя есть два варианта: или поверить и отдать ЗСК, или пристрелить меня прямо сейчас…

— Засуетились, ублюдки, забегали.

В дотах, что торчат по всему периметру Остополя, оживление: одни укрепляют мешками с песком или сваливают булыжники, в других, которые были законсервированы, открывают амбразуры и устанавливают пулемёты; заметно движение в бетонированных окопах; позади домов разворачиваются орудия и миномёты — Остополь готовился к обороне.

— Плохо, — протянул Штыпя. — Местные что-то почуяли.

— Обычное дело: на территории война, вот они и встрепенулись, — проворчал Хаяк. — Сейчас в дотах подметут, чехлы со стволов снимут и разбегутся по своим делам.

— Уверен?

— Пока они не видят противника, они в него не верят.

Хаяк — плотный, длиннорукий и коротконогий, в родословной которого главную позицию занимал протокол «Орангутан», — чувствовал себя в компании ремов заправским стратегом. Естественно, Кролик и его люди крепко понюхали пороху Зандра, но вынужденно — отбиваясь от нападений, а для Хаяка война была профессией, он умел и нападать, и защищаться, знал, кто чего стоит в Зандре, и оценивал происходящее гораздо лучше собеседников.

— Агроном взял с собой костяк ополчения, а те, кто сейчас болтается в окопах, — привлечённое быдло. — Протокол «Орангутан» сделал нижнюю челюсть Хаяка чудовищно большой, губы толстыми, подвижными, и улыбался циркач в буквальном смысле «от уха до уха».

— Когда я виделся с Кочергой, он не был настолько встревожен, — обронил Кролик. — Он предполагал, что Остополь может оказаться под ударом, но не особенно верил в это.

— Может, атакуем? — несмело предложил Штыпя. — Пока они не устроили полноценную оборону.

— Одним не потянуть.

— Мун вот-вот подойдёт.

— Не подойдёт, пока есть вероятность, что наш план сработает.

— Теперь он кажется мне слишком сложным, — протянул Кролик.

— Он получился у древних греков, — проявил неожиданные знания Хаяк. — И через две тысячи лет ты называешь его сложным? Куда катится мир?..

— Мир уже прикатился чёрт знает куда, — резанул Цунюк. — Но я не против: давай ждать.

И демонстративно отошел к лобовому окну мостика.

И беззвучно выругался, мысленно пожелав Уродам провалиться к чёртовой матери со всеми их троянскими конями и прочими затеями… Которые теперь казались Кролику чрезмерно опасными. Впрочем… Идея принять участие в нападении на Остополь с самого начала не вызывала у Цунюка восторга, вот только отказаться он не мог.