Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)

– Да сколько у нас тех индейцев? Раз, два и обчелся, – я тяжело вздохнул и продолжил. – Ну хорошо, давай завтра все спокойно обсудим.

– Андрей Николаевич! – тут, видимо, мой собеседник и впрямь рассердился. – Какие нафиг обсуждения!? Там, блин, только по монтажу за сотню, не меньше. А на будущий год им еще пару ярдов подкидывают. Работы, блин, непочатый край, на несколько лет вперед, живи да радуйся. Если, конечно, зайти по уму. Короче, нас ждут там завтра в одиннадцать. Так что давай где-нибудь без пятнадцати возле проходной. О’кей? Да, и паспорт с собой не забудь – пропуска нам всем уже выписали.

– Хорошо, – смирился я с неизбежным. – Только надо бы еще Кацнельсона с собой прихватить, чтобы сразу на месте все порешать. В смысле, по проекту.

– Да, давай и его… туда же. Это правильно. Он, если что не так, мозги им засрет капитально. Ну, в общем, ты понял. Все, пока.

– Счастливо, до завтра, – я нажал кнопку отбоя.

«Фу, блин! Не было забот, купила баба порося. Но, с другой стороны, это уже кое-что. Проблемы существуют, а для чего нам голова? Правильно, чтобы есть. Ну и… думать, как водится. Иногда», – с этими мыслями я набрал номер Бориса Марковича. И хотя время было уже совсем позднее, Кацнельсон отозвался почти мгновенно. Как оказалось, он тоже не спал, так как только-только вернулся домой после встречи со своим старинным приятелем Яшей, прилетевшим на днях из Америки. А поскольку масса тела нашего конструктора позволяла ему безо всякого для себя ущерба зараз принимать на грудь не менее пятисот кубиков водно-спиртового раствора, постольку его отношение к жизни после встречи с другом было исключительно позитивным. Так что в итоге мы с ним достаточно быстро договорились. Обо всем.

На следующее утро настроение мое было если и не приподнятым, то уж, по крайней мере, не таким паршивым, как накануне, и потому на «Щукинскую» я прибыл почти в четверть одиннадцатого, где-то за полчаса до назначенного времени. Решительный, собранный, полностью готовый к предстоящему «бою» с заказчиком. Выйдя из метро, покрутил головой, пытаясь сообразить, в какой стороне институт, однако все же сориентировался в пространстве и, припомнив былое, отправил свое бренное тело в правильном направлении, по улице Маршала Василевского.

Последний раз по этой улице мне довелось идти лет двадцать назад, причем, по тому же маршруту. Цель, правда, в те годы была иная. Тогда, помнится, срочно потребовалось договориться с коллегами из ИАЭ  [3] Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова. по поводу распределения грантов. В те далекие времена термин «грант» имел в научной среде особый, почти сакральный смысл, выстраданный постоянным безденежьем. Грант Сороса, грант РФФИ  [4] Российский фонд фундаментальных исследований. , правительственный грант, ведомственный, стимулирующий – какие только словесные формы не принимала обыкновенная подачка с барского стола придуркам-ученым, от которых стремительно «реформирующейся» экономике никакой прибыли, одни расходы. В общем, договориться тогда удалось, хотя впоследствии это абсолютно ни на что не повлияло: нашим мнением распорядители фондов не заинтересовались.

Ну что ж, сейчас цель похожая, вот только договаривающиеся стороны совершенно другие. Более циничные, жесткие, гораздо лучше понимающие изнанку жизни, чем те наивные ученые простаки, что верили в необходимость науки для «обновленной» России…

Пройдя через парк и пару жилых кварталов, я очутился на площади Академика Курчатова, сплошь заставленной автомобилями всевозможных марок и комплектации. Хм, а интересно, была тут раньше парковка или… нет, не помню. Скорее всего, не было. Впрочем, это уже примета нового времени – заполнять любое свободное пространство стоянкой для железных коней наших, ха-ха, богатеющих граждан. Встречались, однако, и другие приметы. Приятные и не очень. Вот, скажем, к примеру… «В-з-з-з!» – летящий по примыкающей к площади улочке БМВ вдруг резко затормозил перед «зеброй», а его водитель, вместо привычной ругани, неожиданно махнул мне рукой, мол, проходи не стесняйся. Кивнув в ответ, я быстро прошел по переходу, подумав, что не зря все-таки на Западе, а теперь и у нас, так активно внедряют культуру вежливого вождения. Вроде бы мелочь, а все равно – приятно. И мне, и тому мужику в иномарке.

Довольный собой, я обошел площадь, оставив по левую руку памятник покойному академику. Окинул взглядом практически не изменившуюся с начала девяностых арку центрального входа. Добрел до здания проходной. Перед стеклянными дверьми стоял наш прораб Руслан Амирханов и внимательно рассматривал висящее на стене табло. То самое, что информировало прохожих об уровне радиационного фона. Поздоровавшись со мной, Руслан тут же поинтересовался: