Иван Глемба - Юный стратег

Некоторые из них, к примеру эктиры, по своим размерам превосходят солнца небольшой величины. Эти величественные существа, чем-то похожие на медуз или на слегка вытянутые шары, с помощью щупалец пролагают себе ход в ойфиле и в уфициле. Так я называю межзвездный воздух, среду, которая является базой и необходимым условием для жизни. И это не сказка, земляне, а реальное положение дел, которое я вижу, глядя на окружающие меня космические дали. Именно живой космос, место жизни мириадов живых существ, стал моей наипервейшей заботой, когда я стал ашэнулом и чему-то научился.

Именно поддержание и сопровождение такого явления, как Жизнь, со всей возможной силой проявления, стало моим главным и основным делом по окончанию обучения под руководством ашэнула Танига. Я сам выбрал для себя такое призвание, делал все для того, чтобы обладать всем необходимым для соответствующей деятельности. Жизнь, что ни говори, стоит того, чтобы жить и утверждать своим проживанием ее же саму. Впрочем, скорее всего, я делал это не на должном уровне, раз по истечению нескольких миллионов эргов мое физическое тело критично потеряло кондиции и нуждается в скорой смене. Пока я держусь. Я уже прожил очень долго даже по нашим меркам. Несколько раз меня в буквальном смысле собирали по кусочкам. Я восстанавливался и продолжал дело.

Детские и юные годы, о которых я веду рассказ, памятны до сих пор для меня. В них, как нельзя полно, раскрываются видение ребенка, его мечты, желания и стремления. Тот мальчик, которым я был, искренне любил жизнь, желал во что бы то ни стало стать быстрее взрослым, недоумевал, почему взрослые не поступают так, как поступил бы он для достижения цели.

Восприятие ребенка, что ни говори, подкупает своей искренностью и чистотой. Я не видел причин, по которым космос, как единый живой организм, постепенно сдает свои позиции, а качество жизни и жизненности в нем постепенно ухудшаются. Я до некоторого времени считал, что у меня нет врагов, что такие черты, как зависть, желание во что бы то ни стало подчинить своей воле, обогатиться за счет кого-то или чего-то, – опасные отклонения, а существа, практикующие такое поведение, серьезно больны. А раз так, то их надо лечить. Я не видел во врагах врагов, не желал им смерти или прекращения существования.

Вместе с тем я считал, что все должны жить и поступать по законам, которые приняты в ведущих содружествах Эночена. Я никак одно время не мог понять, как просто так их можно преступить, ведь, преступая, ты всерьез ухудшаешь не только свое положение, но и положение миров и пространств, в которых живешь. Глупо было, как я считал, пилить сук, на котором ты сидишь, если выражаться земным языком. Еще глупее, по моему мнению, было попустительствовать тем, кто вел такую деятельность и так жил. Ведь их жизнь, по сути, служила ухудшению положения дел во всем космосе.

Тех же габов, злостных уничтожителей природной среды, разрабатывавших живой ресурс космоса в Сэпилсе, я считал преступниками, которых необходимо мало того, что отстранить от привычного им занятия, но еще и лечить. Что же касается самых упорных и не неисправимых, то их следовало или где-то отдельно поселить, переписав личность, или вообще распылить, чтобы они не ухудшали положение остальных жителей Сэпилса. Положение в нем, когда я прибыл в эту галактику, напоминало мне положение больного, у которого уже начались предсмертные конвульсии и который уже мертв, но, тем не менее, еще пытается вставать, дергает руками и ногами, даже поднимается из лежащего положения.

Я не понимал, пока не пообщался с представителями вобугов и аофагов, других ведущих рас галактики, почему лучшие их представители не остановят преступный промысел, не прекратят уничтожать Эйнаф. Именно в звездных системах Эйнафа на планетах, в скоплениях межзвездных остатков и пыли, просто материи, которая, обладая жизненностью, образовывала в космосе причудливые массивы, росли оуцулы и другие живые существа, насыщавшие космос ажерканом.

Этот межзвёздной воздух был, конечно, не такого высокого качества, как в Эночене, откуда я прибыл в Сэпилс вместе с экспедицией, но, тем не менее, и в нем существовали живые существа, как в океане. Конечно, такого многообразия видов тут не было по причине постоянной вырубки оуцулов, а также сокращения количества планет и магров, так назывались образования, в которых оуцулы и другие растительные, в особенности вьющиеся организмы, вместе с обломками, пылью и породой организовывали массивы. И сокращение это было делом рук самих жителей Сэпилса, которые, зарабатывая на этом сэтулы (единица, принятая в Сэпилсе), по сути, уничтожали себя и свое будущее.

Читать дальше