Дмитрий Маркеев - Пережить себя. Акт первый

– Думаете, я не пытался?! – заорал вдруг старик, бешено вращая помутневшими глазами. – Я исследовал, изучал, экспериментировал без устали с одной лишь целью – понять, как и чем Хворь на нас воздействует. Тщетно! Никаких симптомов, даже самых крохотных. Ни-ка-ких!

Олли замер, закрыл глаза. Глубоко вдохнул. Медленно, осторожно выдохнул, окинул долгим, тяжёлым взглядом погружавшуюся в вечер пустошь. Я терпеливо ждал, не говоря ни слова.

Теккенен, чуть дрожа, повернулся ко мне. Взор его прояснился. Помедлив ещё немного, он возобновил разговор:

– Будем считать, что я привёл пример. Впрочем, вспышки агрессии – довольно безобидное явление. Во всяком случае, в сравнении с остальным.

– Но вы же говорили, что симптомов нет. Или вы имели в виду что-то физиологическое?

– Точно так. Болезнь бьёт только по мозгу. Я пытался зафиксировать посторонние импульсы с помощью своей аппаратуры. Угадайте, что я обнаружил? Ничего. Ни единого инородного сигнала. А пока мы не знаем, как Хворь на нас влияет, мы перед ней бессильны.

– А что с Лостом? Его одержимость как-то связана с болезнью?

– Лучше я вам всё с самого начала расскажу. Вы не против? А то нам ещё идти да идти, оставлять границу незащищённой нельзя.

– Внимаю, – с готовностью согласился я.

Оказывается, всё это время Теккенен едва уловимыми движениями рук швырял сжатых «Часовых» на задуманные им заранее позиции. Мне даже почудилось, что громадные тентакли, хозяина которых мы так тщательно оберегали, благодарно покачивали своими концами, будто кивая.

– Итак, – начал Олли, – противостояние как таковое началось около тридцати лет назад. Над нами всё так же нависала Хворь. Каждый отдельно взятый человек подвержен воздействию болезни в разной степени, но полной сопротивляемости нет ни у кого. Долгое время все жили либо сами по себе, либо собирались группами по предпочтениям. Поселения множились, народ прибывал. Небыстро, конечно, но для нас был важен любой приток населения, тем более, что Хворь являет свои худшие стороны не сразу.

Его слова звучали так, словно сюда стекались мигранты, что уже само по себе звучало неправдоподобно.

– Вы так странно сказали… Будто у вас всё население сплошь приезжее.

– Хорошо чувствуете фразы, Эйрен. Да, вы правы, так и есть. Причём появляется оно в случайное время в случайных местах. Прямо-таки из ниоткуда. Помню, как-то раз, когда между Пурпурами образовался относительно приличный промежуток времени, я, вооружившись необходимым оборудованием, которое подготовил заранее как раз для такого случая, отправился патрулировать округу в поисках новоприбывших. На шестой день экспедиция увенчалась успехом: прямо перед моим носом, на склоне горбатого холма, образовалось долгожданное туловище. Я даже понять не успел, как это произошло. Просто мигнул по необходимости, а в следующее мгновение уже наблюдал изменения в пейзаже: на меня озадаченно смотрел рослый мужчина средних лет, облачённый в мешковатый, цвета грязи, плащ. Пока он силился сообразить, что происходит, я немедленно выстрелил в него дротиком со снотворным. Нужно было, во-первых, исследовать само место появления, а во-вторых, и организм нового жителя пустоши. Разумеется, я надеялся, что смогу обнаружить какие-то следы завершившихся только что процессов и хоть сколь-нибудь продвинуться в своих изысканиях.

– И снова неудача?

– Абсолютная. Я уже давно пришёл к выводу, что даже самая идеальная телепортация неизбежно приводит к микроскопическим деформациям. Они решительно ни на что не влияют и сглаживаются минут за двадцать, но, если успеть их засечь, по ним можно распознать сам факт мгновенного перемещения.

– Выходит, люди появляются в точности так, как вы и сказали – из ниоткуда, – заключил я. – Либо же, против вашей теории, путём безукоризненной телепортации. Вы же не станете настаивать на том, что верность ваших выводов незыблема?

– Разумеется, я могу ошибаться, тем более что в нашем мире утверждать что-либо – в принципе гиблое дело. Но я отвлекся. Итак, где-то полчаса спустя, когда все необходимые операции были произведены, мужчина очнулся. Я наскоро обрисовал ему ситуацию и предложил пойти ко мне домой, дабы разъяснить всё детально и в более спокойной обстановке. Надо сказать, он был не очень-то вежлив и крайне яро выражал своё недовольство. Иначе говоря, буянил. Мне, конечно, всё это жуть как не понравилось, но просто бросить его здесь из-за одной первичной антипатии было бы преступлением. Да и потом, чего ожидать от человека, которого только что сам и подстрелил, пусть даже транквилизатором. Впрочем, чуть позже выяснилось, что он в принципе такой. Согласился он, значит, кое-как, и двинулись мы наконец на базу. Всю дорогу мне голову ломал, беспрестанно.