Александр Бауров - Белая звезда

Мади покивал, давая понять, что ему ясны слова собеседника. Очистка зеркал шла медленно, но верно. Солдаты развели несколько костров из срубленных карликовых берез, растопили снег в котелках. Пар кипятка поднимался с искрящихся поверхностей древних зеркал, каждое имело не менее двух ярдов в поперечнике. Когда все было готово, Торнтон осмотрел устройства и велел повернуть их на определенный угол. Сапоги солдат скользили по снегу и щебню, мусор сыпался в шахты, кто-то упал и яростно выругался. Со скрипом эти неподъемные бронзовые щиты все же начали поворачиваться в закрепленных в камне пазах. Ясное утреннее солнце отражалось от поверхности зеркал, направляя в неведомые глубины горы снопы света. Торнтон направился к обитым металлом дверям домика. Локхед подбежал сзади.

— Отойдите, Мади, и уведите своих людей туда, вниз с плато, — бросил Михаэль через плечо. — Вы же видите, — он пнул замерзший мумифицированный труп, — что происходит с теми, кто оказывается рядом неподготовленным!

По останкам можно было определить в погибших местных селян, забредших сюда в поисках древних кладов или просто из любопытства. Они погибли от какого-то удара. Их тела словно были смяты будто волной взрыва, но ожогов на коже не было видно. Послушавшись Торнтона, Локхед с десятком солдат покинули лагерь и спустились на сотню ярдов. Солдаты спорили, ругались, переживали за оставленных лошадей. Михаэль подошел к дверям почти вплотную.

На массивной ручке, из золота и серебра, были выведены изогнутые, похожие на вязь руны. Предупреждение — «Астральная волна смерти пойдет вокруг, если рука врага коснется двери» — было написано на древнем нойонском языке. Даже не зная тонкостей диалекта, Торнтон непостижимым ему самому образом точно понял смысл послания. Он четко знал, что в конце пути надо произнести эти слова, и потому, встав на колени перед дверьми, воздел руки к небу и закричал:

— Ан-нит торос, ламнизахед, О — Хаид!

По астралу пронеслась волна Остатки древней брони разлетелись, озарив потусторонний мир яркой вспышкой. Двери дернулись, заскрипели, наконец, открылись вовнутрь… Оттуда поднимался фиолетовый полупрозрачный дымок. Локхед и его люди отсиживались за валунами, боясь подойти, и только окрик Торнтона заставил их подняться.

— Эй, ну сколько можно прохлаждаться? Готовьте факелы, смолите и идите сюда! Разрази вас минойский провал, я прожду так целую вечность!

Пока таталийцы выполняли его приказ, Михаэль представил в уме план подземелья, каким его описал моргул Дракис. «Плохо, что одно световое зеркало разбито, — подумал он. — Целый коридор придется пройти только под факелами. Кто-то может просто не дойти. А в конце такие шутки ещё, — он усмехнулся, — про них лучше людям вообще не говорить».

В подземелье стоял странный запах — смесь сырости, тлена и меда. Фиолетовый дымок шел из щелей между камнями, из которых были сложены ступени, ведущие прямо вниз. Здесь уже было очень темно, приходилось идти медленно. Ступени были неровные и очень большие, будто рассчитанные на ногу раза в полтора больше человеческой… Локхед считал про себя: они спустились уже на семьдесят шагов.

Вход, у которого на страже оставили четверых бойцов, превратился в маленькое светлое окошко. Древний сумрак, в который никто не ступал более двух столетий, расстилался перед ними. На девяносто третьей ступени лестница кончилась, и они попали в первый коридор. Он был длиной ярдов семьдесят и имел два поворота. Затем они пришли к развилке. Некоторые из путей были подсвечены: для этого и нужна была сложная система зеркал на поверхности.

— Идемте! Вы не сожгли ещё те доски, о которых я говорил? — спросил Торнтон Локхеда.

— Нет, хотя очень хотелось! Зачем они, там будет провал?

— Пока не знаю, затушите все факелы кроме одного, они ещё нам пригодятся, и следом тащите доски!

Таталийцы двинулись в один из затемненных коридоров. На стенах проявлялись странные надписи, горящие изнутри багровым огнем. Проходя мимо них, солдаты слышали отдаленные завывания, по спине бежал холодок. Многие были готовы со всех ног броситься назад, и только окрики лорда Локхеда удерживали строй. Затем они оказались в подсвеченной части подземелья. Шли довольно долго, затем попали на лестницу с крутыми ступенями. Потолок резко опускался, будто дорога уходила под него. Ещё дальше пол и лестница явно смыкались. Они остановились. Тут было темно, а из щели вдоль пола веяло холодом.