Александр Бауров - Белая звезда

Так вот, в тот день, когда Ивор покидал эльфийскую столицу, Гримли и Толин довольно быстро шли по клекстонскому тракту.

В этом году холодало как-то особенно резко. Друзьям предстояло пройти через лес, чтобы ближе к вечеру добраться до ближайшего хутора. Они торопились: ночью даже на такой крупной дороге, как клекстонский тракт, было небезопасно. Толин все время болтал. Сейчас он рассказывал, как надо выращивать пататы под землей, чтобы они не захирели от недостатка солнечного тепла и света.

Друзья шли по лесу. Верхушки сосен сияли заревом отраженного заката, а ниже царила мрачная, холодная сырость.

— Знаешь, я думаю, лучше развести костер, пока мы окончательно не замерзли. До этих селян мы все равно не дойдем, а спать хоть как-то надо! — вставил Гримли.

— А я тебе говорю, тут два раза поливаешь водой, стекающей с серной кучи, и только тогда…

— Толин, ты слушаешь, что я тебе говорю?

— Да ты послушай, эти, значит, воды можно ведь из-под земли гнать и на обычные поля пустить. Представь, сколько урожая будет тут тогда?! Прости, я прослушал, ты что-то сказал?

— Повторяю специально для тех, кто под землей! — громко крикнул ему в ухо Гримли. — Сходим с дороги и ищем подходящее место для костра. Спать надо!

— Ты прав, я жутко устал. Думаю, найдется хоть одна подходящая прогалина, а веток нарубить это всегда пожалуйста, — гном указ на висящий за плечами топор.

Они прошли не больше ста шагов в сторону от дороги, как Толин почувствовал запах костра.

— Ты уверен?

— Да, я не ошибаюсь. Это точно костер, и, более того, на нем жарят кролика и жарят уже минут пять.

— Как ты это различаешь?

— Магия! — состроил жуткую гримасу гном.

— Пошли, у нас, кажется, есть шанс поесть, не собирая сырые палки по всему лесу, — радостно подтолкнул его Гримли.

— Да не ори ты так, а то можно и остаться в этом лесу! Вдруг это костер разбойников? — осадил его Толин.

— Ну, с твоим везением мы сразу наткнемся на слуг Темного культа бессмертных, — съязвил Гримли, но все же пригнулся.

Они пошли, переступая через лежащие укрытые мхом стволы и кучи опавшей листвы. Приглядевшись, друзья различили в сорока-пятидесяти ярдах от них в глубине темного леса маленький огонек костра.

Кругом были ободранные, мокрые кусты и покрытые серым лишаем загнивающие березки. В пролесках темнел вечнозеленый папоротник. Вначале на полусогнутых ногах, потом ползком они подобрались совсем близко. Гримли чуть не обругал Толина: тот оказался прав!

Вокруг костра сидели шестеро. Большинство явно из беглых крестьян, один наемник, закованный в потрепанную кольчугу. Вокруг валялись какие-то мешки, тряпки и множество оружия. Топоры, мечи, три лука и арбалет. Гримли сразу бросился в глаза большой черный изогнутый лук без тетивы. На нем белыми светящимися рунами были выведены какие-то письмена.

— Эльфийский, боевой… — шепнул на ухо Гримли Толин.

Это удивительное оружие привлекло внимание не только Гримли. Сидевший к ним спиной наемник вдруг встал и обошел костер, на котором на самодельных вертелах жарились два кролика. Он взял в руки лук и стал изображать, будто целится в темноту точно над тем местом, где прятались Толин и Гримли. Все засмеялись. Речь была эрафийская, но с акцентом. Наконец, дичь была готова, и тут же из мешков появились бутылки с огненной водой. Гримли все надоело — надо было или выходить и представляться, или рвать отсюда когти. Осторожно приподнявшись, он вдруг замер: у костра лежал связанный человек, вернее, скорее всего человек. Руки пленника были белыми, как у людей и эльфов, а не зелеными, как у гоблинов и орков, и не мохнатыми, как у минойцев и гноллов. Ноги несчастного также были связаны. Толин прижал Гримли к земле. Несколько сидящих все же обернулись к ним, но видимо решили, что им просто померещилось.

Несколько минут гном убеждал Гримли, что надо не уходить, а подождать, пока разбойники напьются, и освободить пленника. Ждать пришлось недолго. Вскоре фляга пустой полетела на землю, а одетый в кольчугу мужик подошел к пленнику. Пнул его и, посадив спиной к дереву, сорвал с головы мешок. Гримли ахнул. Это была девушка с длинными прямыми золотистыми волосами. Форма ушных раковин говорила об её эльфийском происхождении. Левая щека припухла от сильного удара, снизу на подбородке и щеке были видны порезы и ссадины.

— Ну что, сучка, очухалась? — усмехнулся мужик в кольчуге. Остальные сидевшие за костром засмеялись, обсасывая последние кости, вытирали жир об себя. У большинства были очень плохие зубы, и они с трудом жевали даже отлично прожарившееся мясо, часто сплевывая и отрыгивая.