Михаил Михеев - На острие удара

Но если пули только выбивали из бетона серое крошево и пыль, мерзкую, но, по большому счету, не опасную, то снаряд из танкового орудия заставил лихого стрелка заткнуться моментально. А потом американцы начали поднимать руки – их морская пехота умела воевать, но не собиралась погибать, когда считала ситуацию безнадежной и не была обучена, сцепив зубы, продавать свою жизнь подороже. И, даже не исчерпав возможности к сопротивлению (два бронетранспортера выглядели еще вполне целыми), они сложили оружие в попытке сохранить жизнь.

Полтавец вошел на территорию базы одним из первых. Положение обязывает, да и, откровенно говоря, не привыкать. Не в первый раз он бывал на захваченных объектах. Бывало, они доставались победителям целыми. Наоборот тоже случалось. Конкретно эта база представляла собой нечто среднее. Не вылизанный до блеска ряд строений, но и не лунный пейзаж.

Однако же внешний вид базы его сейчас мало интересовал. Главное, начинка, а она была захвачена в целости и сохранности. Совершенные в своей хищной простоте корпуса ракет так и остались на стартовой позиции. Новенькие, со всеми полагающимися у американцев маркировками. Слепой не перепутает. И теперь у русских был козырь для переговоров с соседями.

Берлин.

Утро

Немецкий канцлер, бесспорно, четвертый по значимости человек в мире. Первые три позиции – американцы, русские и китайцы, причем если янки пускай с трудом, но удерживают первую позицию, то за второе место идет незримая внешне, но упорная борьба. И улыбки дипломатов тут ничего не значат. Работа у них такая – улыбаться, сохраняя хорошую мину при плохой игре.

Правда, и на четвертую позицию то и дело покушаются французы, англичане, а то и вовсе какие-нибудь японцы. Однако же после того, как с поста канцлера ушла наконец фрау, которую американцы крепко держали на крючке за ошибки социалистической молодости, ее преемнику удалось заметно укрепить позиции Германии на международной арене. Да и экономику тоже приподняли, а мигрантов, напротив, качественно прижали, что добавило новому канцлеру популярности у собственного народа. В общем, есть, чем гордиться.

Тем более не привык он просыпаться из-за того, что кто-то срочно захотел поговорить с ним по телефону. Но – пришлось, русские воспитаны и деликатны, и если уж решили побеспокоить кого-то в такую рань, значит, точно по делу. Какому? Ну, тут ясно. Польский конфликт. Наверняка попросят быть посредниками в переговорах. За согласие, то бишь в оплату германского авторитета на международной арене, можно немало выторговать. А при мысли о возможных дивидендах сентиментальная душа истинного немца пела не хуже, чем у какого-нибудь еврея. В конце концов, и те и другие умели считать деньги.

– Рад приветствовать вас, герр президент, – с тех пор, как видеосвязь стала обыденностью, общение приобрело куда более личностный характер, чем при разговоре по обычному телефону. И сейчас канцлер имел возможность в подробностях рассмотреть своего визави. К его удивлению, тщательно, впрочем, скрываемому, тот особенно взволнованным не выглядел. Усталый, да, озабоченный, но, если вдуматься, то все в пределах нормы. – Чем могу быть полезен?

– И вам не хворать, – русский чуть заметно улыбнулся, от чего его не по возрасту моложавое лицо стало напоминать ястребиное. Такое же хищное и опасное, хотя вроде бы и не злое. – Надеюсь, нас никто не слушает?

– Я тоже надеюсь, – хмуро отозвался канцлер. Привычка американской разведки лезть со своими микрофонами в каждую щель уже давно стала притчей во языцех. Помещение и линию связи регулярно проверяли лучшие немецкие специалисты, но кто их знает, этих янки. Они народ не только наглый, но и очень грамотный технически, да и храбрости им не занимать. Не всем, конечно, однако в разведке не держат ни дураков, ни трусов.

Русский правильно интерпретировал его тон и усмехнулся. Пожалуй, он был доволен, и это почему-то нервировало канцлера. Впрочем, для того, чтобы неясные предчувствия обрели форму, времени ему не дали.

– Знаете, в чем общая проблема наших стран? – президент говорил спокойно, улыбка сошла с его лица, и оно стало бесстрастным, как маска. – У нас никогда не было хорошего дипломатического корпуса. Отдельные самородки-профессионалы встречались, но в общем и целом на этом поприще мы никогда не блистали. И победы этих самородков тоже были локальными, сдюжить против толпы сложно. Именно поэтому, случалось, что вы, что мы выигрывали битвы и войны, только вот мир с завидным постоянством ухитрялись проиграть. Это ничего, что я так долго мыслию по древу растекаюсь?