Пирс Браун - Утренняя звезда

– Значит, заметил, – задорно улыбается она и убирает упавшую на лицо прядь. – Прости, что не смогла просто пойти за тобой, – с неожиданной серьезностью продолжает она. – Мне нужно было узнать, способен ли ты построить нечто новое, и понять, сможет ли мой народ жить в новом мире.

– Все ясно, – отвечаю я, – но дело не только в этом. В тебе что-то изменилось после знакомства с моей матерью и братом. Как будто ты раскрылась, – неуверенно произношу я, и Мустанг кивает, не отрывая взгляда от волн.

– Я должна тебе кое-что сказать, – вдруг произносит она, и я удивленно смотрю на нее. – Ты лгал мне почти пять лет, с того самого дня, как мы познакомились. Там, в тоннеле Ликоса, ты разрушил все, что у нас было: доверие, близость, возникшую между нами. У меня ушло много времени, чтобы восстановить все это. Я должна была понять, сможем ли мы вновь обрести утраченное.

– Ты же знаешь…

– Теперь знаю, но… – осекается она.

– Мустанг, тебя всю трясет, что такое? – хмурюсь я.

– Просто выслушай меня до конца. Я не хотела обманывать тебя, но не знала, как ты отреагируешь, что предпримешь. Ты должен сделать выбор. Откажешься ли ты убивать не только ради меня, но и ради другого человека?..

Мустанг не смотрит на меня, подняв голову к голубому небу, на котором появляется неторопливо заходящий на посадку корабль. Прикрывая глаза от яркого осеннего солнца, я встревоженно наблюдаю за приближением неизвестного судна и спрашиваю:

– Мы кого-то ждем?

– Вроде того, – говорит Мустанг и выпрямляется.

Я тоже встаю, она поднимается на цыпочки и целует меня нежным, долгим поцелуем, от которого я забываю о песке под нашими ботинками, о запахе сосен и морской соли. У нее холодный нос, щеки обветрились. В прошлом мы пережили много горя и боли, но тем прекраснее этот момент здесь и сейчас. Если боль – неотъемлемая часть существования, то любовь – его смысл.

– Знай, что я люблю тебя. Больше всего на свете, – произносит она, делая шаг назад и беря меня за руку. – И почти больше всех.

Корабль пролетает над вечнозеленым лесом и приземляется на берегу, сложив крылья, словно голубь. От двигателей в стороны летят песок и соленая вода. Пальцы Виргинии переплетаются с моими, мы идем навстречу кораблю. Опускается трап, по нему на берег сбегает Софокл, тут же бросаясь к стае непуганых чаек. Из недр судна раздается голос Кавакса, звучит ласкающий слух детский смех. У меня почему-то дрожат ноги, я растерянно смотрю на Виргинию, а она тянет меня за собой, нервно улыбаясь. Из корабля выходят Кавакс и Танцор. За ними следуют Виктра и Севро, которые нетерпеливо оглядываются, словно ожидая кого-то еще, и машут мне рукой.

Раньше я думал, что нити судеб других людей рядом со мной обрываются легко, моя же прочна, даже слишком. Теперь я понимаю: все мы связаны и благодаря этому непобедимы. Мои друзья заполнили пустоту, оставшуюся после смерти жены, и исцелили меня. Последними из корабля выходят моя мать и Киран – они на Земле впервые, как и я. Ощутив соленый запах моря, мама смеется. Ветер треплет ее седые волосы, глаза блестят от радости, которую так хотел подарить ей мой отец. На руках она несет смеющегося малыша с золотистыми волосами.

– Мустанг, кто это? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Это наш сын, Дэрроу, – улыбается мне она. – Его зовут Пакс.

Пакс появился на свет через девять месяцев после Дождя Льва, когда я лежал в темнице под столом у Шакала. Мустанг боялась, что наши враги отыщут мальчика, если узнают о его существовании, поэтому никому не говорила о своей беременности и скрывалась на «Дее Торис» до самых родов. Потом она отвезла ребенка жене Кавакса, на пояс астероидов, и вернулась на войну.

Виргиния пыталась заключить мир с верховной правительницей не только ради себя и своего народа, но и ради нашего сына. Ей хотелось, чтобы он рос, не зная, что такое война, и тут мне не в чем ее упрекнуть. Как нельзя упрекнуть ее и в молчании. Мустанг боялась, что не сможет мне доверять, что я не готов стать достойным отцом нашему ребенку. Вот что она проверяла все это время! В Тиносе она чуть было не призналась мне, но мама отговорила ее. Мать понимала, что если бы я узнал о сыне, то просто не смог бы выполнить свой долг.

Народу в моем лице был нужен воин с мечом, а не хороший отец своего сына. Теперь впервые в жизни я могу быть и тем и другим. Война еще не окончена. Жертвы, благодаря которым нам удалось взять Луну, еще долго будут сниться нам в ночных кошмарах, и я это понимаю. Но я больше не один во тьме. Когда я вошел в ворота училища, мне показалось, что на мои плечи легли вся тяготы этого мира. Груз ответственности не давал мне выпрямиться, тяжелое бремя сломало меня, но друзья помогли мне справиться. Теперь каждый из них хранит в душе частичку мечты Эо. Вместе мы построим мир, в котором смогут жить мой сын и будущие поколения.