Пирс Браун - Утренняя звезда

– Виктра! – ору я, пытаясь перекричать динамики, но она не слышит меня. – Виктра!

Тут шум стихает, сменяясь звуками мерного сердцебиения.

Ее мучают звуковыми, световыми и другими раздражителями, то есть пытка повторяет мою с точностью до наоборот. Виктра все-таки услышала мой голос и повернула голову в мою сторону. Золотистые глаза испуганно смотрят из-под спутанных прядей. Я даже не уверен, узнает ли она меня. Раньше Виктра гордилась своим телом, а теперь в ужасе прикрывается, боясь показать свою уязвимость.

– Поднимай ее на ноги! – говорит Холидей, укладывая Виксуса ничком на пол. – Надо уходить!

– Она парализована! – кричит Тригг. – Смотри!

– Вот дерьмо! Придется нести!

Тригг бросается к Виктре, и я едва успеваю остановить его, уперевшись ладонью ему в грудь. Даже в таком состоянии Виктра способна руки ему поотрывать. Я слишком хорошо помню свой ужас, когда меня вытащили на свет из подвала, поэтому подхожу к ней медленно, осторожно. Страх постепенно отступает, и на его место приходит гнев на ее сестру, которая посмела так поступить с ней. Злюсь и на самого себя, потому что в произошедшем виноват я.

– Виктра, это я, Дэрроу! – говорю я, но она, похоже, меня не слышит. – Мы вытащим тебя отсюда! – продолжаю я, присев на корточки. – Сейчас мы поднимем тебя и…

И тут она, оттолкнувшись руками от пола, налетает на меня и истошно вопит:

– Сними личину!!! Сними личину!

Холидей бросается вперед, прижимает электрошокер к пояснице Виктры, по телу моей подруги проходят конвульсии, но одного разряда недостаточно.

– На землю! – кричит Холидей.

Виктра бьет ее ровно в центр нагрудной пластины доспехов из дюропластика, серая пролетает несколько метров и врезается в стену. Тригг дважды стреляет узнице в бедро пулями с транквилизатором из многоцелевого карабина. Средство срабатывает быстро, но, прежде чем отключиться окончательно, она еще долго глядит на меня из-под полуприкрытых век, лежа на полу и тяжело дыша.

– Холидей… – начинаю я, но та что-то бормочет и с трудом встает на ноги.

– Я – серая! Но эта эльфийка неплохо дерется, – довольно заявляет Холидей, разглядывая вмятину размером с кулак в середине нагрудной пластины. – Вообще-то, эти доспехи выдерживают залп из рельсотрона!

– А как ты хотела, она же Юлия! – бурчит Тригг. – Она молодец, следила за калориями, – говорит он, взваливая Виктру на плечо, и выходит вслед за Холидей в коридор.

По нетерпеливому знаку серой я следую за ними. Виксус остается лежать лицом в пол. Живой, как я ему и пообещал.

– Мы все равно найдем тебя, – бросает он, прежде чем я закрываю дверь, – и ты прекрасно это знаешь! Передай коротышке Севро, что мы придем за ним! Одного Барка мы уже убрали, теперь его очередь!

– Что ты сказал? – спрашиваю я, резко останавливаясь, возвращаюсь в камеру и вижу, как в его глазах загорается огонек страха.

Того же страха, который ощущала Лия много лет назад, когда я, спрятавшись в темноте, смотрел, как Антония и Виксус пытками заставляли ее выдать меня. Он смеялся, глядя, как ее кровь капает на мох. Его крайне развеселила гибель моих друзей в саду. Я должен пощадить его, чтобы он мог убивать дальше. Зло живет за счет жалости.

Извиваясь, мое лезвие превращается в хлыст.

– Прошу тебя! – умоляет он.

Тонкие губы Виксуса дрожат, и я вижу в нем мальчика, которым он был когда-то. Зря он так… кто-то где-то до сих пор любит его, рассказывает о его детских шалостях, помнит, как он сладко спал в колыбели. Жаль, что того ребенка уже не воскресить, это не удастся ни ему, ни мне.

– Сжалься, Дэрроу, ведь ты не убийца! Ты не такой, как Титус!

Звук сердцебиения из динамиков становится оглушительным. Силуэт Виксуса резко выделяется на ослепительно-белом фоне.

Он взывает к моему состраданию, но мое сострадание осталось во тьме.

Героям песен алых свойственны милосердие и благородство. Они щадят врагов, чтобы не замарать руки кровью, как и я оставил жизнь Шакалу. Пусть злодей пачкает руки, пусть в черном одеянии подкрадется во тьме сзади с ножом – вот тогда-то я развернусь и убью его без всякого чувства вины. Но сейчас мне не до песен – на войне как на войне.

– Дэрроу…

– Передай от меня привет Шакалу, – говорю я, перерезая ему горло.

Виксус падает на землю, жизнь ритмичными толчками покидает его тело. Знаю, ему страшно, потому что на той стороне его никто не ждет. В горле у него клокочет, Виксус скулит перед смертью, а я не чувствую ровным счетом ничего.