Евгений Мисюрин: Пенсионер

В этот момент я слышу два выстрела внутри лаборатории. Едва успеваю присесть, пуля чиркает по голове, меня обжигает болью. Всаживаю в ближайшее окно очередь, падаю в кусты.

— Семёнов! На пол! — учёные как кегли валятся на дорожку.

Я достаю пару осколочных ВОГов и один за одним пускаю их внутрь здания. Тишина. Трогаю рукой голову. Кожа на самом темечке рассечена, пальцы в крови. Сам я такое не забинтую. Ничего, потерплю. Бандану только жалко.

— Струна Жанне.

— Здесь.

— Ты ранен?

— Всё нормально. Кожа рассечена.

— Попроси Вику перевязать.

— Потом. Конец связи.

Учёные так и лежат, даже головы руками прикрыли. Заглядываю в окно. Никого. У меня в кармане ещё есть парочка М33, достаю, дёргаю кольцо, кидаю в окно и слышу, как граната выкатилась в коридор. Похоже, дверь в этом кабинете сорвало. В коридоре взрыв. Прыгаю в окно.

В лаборатории обнаружил троих. Все двухсотые. Двое явно от потери крови, сильно посечены осколками, похоже, ещё от ВОГа, и один зарезан канцелярским ножом. Нож в крови тут же.

В муфельной печи бумажный пепел, на столе два тщательно разбитых ноутбука, повсюду рваные листы бумаги. Похоже, доктор воспользовался перестрелкой, чтобы уничтожить результаты исследований. Выхожу наружу. В караулке Смит, но его держит Жанна.

— Доктор, вставайте, всё кончилось. Надо выбираться, — и в сторону КПП: — Смит, выходите. Глупо там сидеть.

Семёнов, кряхтя, поднимается на ноги, ему дружно помогают лаборанты, учёные отряхиваются, недоуменно глядя на разгромленную базу.

— Мистер Стринг, не стреляйте, я выхожу, — это Смит.

— Только без глупостей. Вы на мушке.

Из двери караулки вылетает пистолет, за ним выходит Смит. Он одет в пыльную пиджачную пару, на шее вишнёвого цвета галстук в разводах грязи. Смит устало садится прямо на пороге, недовольно смотрит на меня. Потом снимает пиджак и начинает чесаться. Чешет спину, бока, ноги. Мне потихоньку становится смешно смотреть на взрослого человека, который почти по-собачьи яростно шоркает себя от колен и ниже.

Со стороны гор раздаётся выстрел, Смит заваливается на спину, в его руке маленький американский PF-9. Правая штанина задрана и видна кобура скрытого ношения. Я глубоко выдохнул, присел на порожек стоящей рядом машины и нажал кнопку гарнитуры.

— Жанна Струне.

— Здесь.

— Спасибо, милая. Ты сама спустишься или тебе помочь?

— Спущусь.

Через десять минут, грязная и запыхавшаяся, Жанна выбежала на дорожку.

— Понимаете, товарищ Стрин, теоретически, взлететь с этой площадки можно, но негде взять энергию для начального импульса.

— Поясните, Андрей Александрович.

— Поток Ньютония омывает всю планету. Можно сказать, укрывает её, подобно одеялу. Но этот эффект наблюдается на высоте от десяти метров. Ниже, из-за разницы плотностей и масс, поток примерно следует гравитационным направляющим, входя в земную кору и выходя из неё струями различной толщины. Как раз здесь такая струя есть, именно на стартовой площадке. Приборы её легко фиксируют.

Слушать Семёнова было интересно. Он объяснял, будто у доски — водил туда-сюда руками, стоя полубоком к собеседнику и, казалось, ему не хватает указки и мела. Сейчас, когда всё успокоилось, он начал приходить в себя, в речи и жестах его появилась какая-то академичность. Во время разговора с ним у меня иногда появлялось чувство, будто сдаю экзамен.

— Скажите, а как эта струя выглядит?

— Этого вам никто не скажет. Принято считать, что эфирный выход — это поток тонких вибраций торсионного уровня, поднимающийся из поверхности почвы линейно, а на высоте расходящийся радиально в разные стороны.

— А эти вибрации, они как-то резонируют с окружающим пространством?

— Товарищ Стрин, вы задаёте очень интересные вопросы. Вы физик?

— Нет, просто пытаюсь подтвердить собственные наблюдения.

— Тогда я отвечу утвердительно, — доктор пару раз мелко кивнул. — Конечно резонирует. Более того, он изменяет близкие с ним частоты колебаний объектов, согласовывая их со своей несущей частотой.

— Вот вам и Красуха.

— Какая Красуха? — Андрей Александрович с интересом взглянул на меня.

— Из-за этого потока я не смог почувствовать людей на базе.

— Геннадий, вы чувствуете эфирные вибрации?

— Получается, что да. Мы с Жанной сидели вон там, на скальном карнизе и я пытался услышать людей на территории базы. А слышал только этот поток.