Алекс Риттер - Когда палач придет домой

– Идите сюда, я должна осмотреть вашу рану, – повелительно сказала девушка-привидение.

Решив не спорить, я послушно подошел к ней. Левое плечо болело все сильнее, и ощупав его, я обнаружил длинный, набухший от крови разрез в рукаве пиджака.

– Минуточку, я должен найти его оружие, – спохватился я. Мне надо было отыскать нож до прибытия полиции, так как на нем наверняка осталась моя кровь, по которой полицейские эксперты смогут очень многое узнать обо мне даже несмотря на, что моя ДНК изъята из общегосударственной базы данных. Специалисты сумеют составить мой примерный внешний облик благодаря расшифровке генетической информации. И что самое плохое – «стукачи» неизбежно узнают об этом, а благодаря нашей внутренней базе мои коллеги вычислят меня в одну секунду. Это для обычных людей и большинства государственных служб мы невидимки, но не для своих.

Пшеничноволосая красавица некоторое время молча наблюдала за тем, как я нарезаю круги по тротуару перед ее домом. Потом, видимо, не выдержав гнетущей темноты безмолвного мрачного переулка и воспоминаний о нападении, спросила:

– Где вы научились так драться?

– В армии, я служил в войсках специального назначения. А сейчас работаю охранником, – ответил я, решив не вдаваться в подробности своей богатой на события биографии.

– Наверно, оберегаете разных важных шишек?

– Да нет. – Я, наконец, нашел проклятый нож, который после моего пинка отлетел, разумеется, в самый темный угол, и, взяв его в руки, сказал:

– Вот теперь можно идти. А то б полицейские эксперты исследовали мою кровь и много чего обо мне узнали бы. – Я помолчал, пока мы шли к дому, а потом, вспомнив, о чем меня спрашивала моя спутница, сообщил:

– Сейчас я работаю в охране фармацевтической фирмы.

Это было близко к истине, можно даже сказать, практически чистая правда, поскольку многие английские палачи в качестве прикрытия использовали London Pharmaceutical Company. Сэр Найджел, к примеру, официально значился во всех документах как вице-президент фирмы по особым вопросам, Биллингем – как главный бухгалтер, Майлз – как начальник службы информационного сопровождения, Мартинелли – как завкадрами, а большинство исполнителей – как сотрудники службы безопасности. Кроме того, некоторые мои коллеги и вспомогательный персонал числились работниками отдела статистики и некоторых других подразделений ВОЗ, а также детективного агентства Professional Security. Это было очень удобно, так как позволяло нам спокойно заниматься своей работой, не опасаясь, что кто-нибудь может заподозрить столь респектабельные организации в каких-либо противозаконных действиях.

Мы молча поднялись на древнем медлительном лифте на верхний этаж.

– Вот здесь я живу,– сказала девушка и стала рыться в сумочке, ища ключ к старомодному замку. Такие запоры ставили на двери до того, как в моду вошли кодовые, как у банковских сейфов, замки с системами проверки отпечатков пальцев, межзональных пропусков и особого электромагнитного сигнала, подаваемого «ючем».

Квартира у нее была двухкомнатная, с большой кухней, довольно скупо обставленная старой, но крепкой мебелью. В просторной гостиной стоял большой стол, диван, сервант с несколькими наборами питейных сосудов, пара кресел и с десяток разнокалиберных стульев. В дальнем от входа конце комнаты находился выход на балкон. Бросив взгляд в спальню, я увидел только огромный, явно переполненный книжный шкаф, стоявший напротив дверного проема.

Внутри жилище было пропитано каким-то особым духом, который так подходил к этой по-прежнему таинственной незнакомке и к этому старому дому. Его трудно описать словами, но для меня он был не менее реален, чем аромат ее парфюмерии.

– Вы здесь живете одна?

– Да. Давайте я обработаю вашу рану.

Мне не было больно, когда грабитель в переулке пырнул меня ножом. Я даже не заметил в пылу драки, как это произошло, но сейчас резкая боль пульсировала во всем теле и била в голову, словно молот, отзываясь во всем теле.

– Здорово он вас отделал, – произнесла девушка. – Вам надо показаться врачу.

– Ничего. Бывало и хуже, а я все равно до сих пор жив, – ответил я, подумав, что с учетом всех сегодняшних событий это было крайне оптимистичное заявление.

– А я настаиваю, чтобы вы сходили в больницу. Впрочем, это ваше личное дело, – сказала она.

– Правильно. Каждый имеет право идти в ад своей дорогой, – ответил я.

– Может быть.

Этот разговор не помешал пшеничноволосой быстро и аккуратно промыть рану, присыпать ее антисептиками и наложить повязку. В ее действиях чувствовался профессионализм, словно ей не впервой было заниматься ножевыми ранениями.