Алекс Риттер - Когда палач придет домой

Я – Палач, и этим все сказано. Мой долг состоит в приведении в исполнение смертных приговоров, вынесенных беспристрастными судьями, чтобы в очередной раз спасти мир от беды более страшной, чем любая из изобретенных природой болезней. Мне дано право убить. Очень немногие люди знают о самом факте нашего существования, но они хранят молчание, поскольку человечество не должно даже подозревать о том, что мы есть, иначе наша миссия потеряет всякий смысл. Мы должны делать свою работу тайно, и не красный клобук средневекового палача, но непроницаемый покров полнейшей секретности скрывает наши лица.

И именно поэтому я, одетый как обычный праздношатающийся гражданин среднего возраста, но внутренне готовый ко всему, к любому повороту событий, шел вслед за этим высоким худощавым стариком, выжидая удобного момента.

«Черт, опять меня понесло, – с легким раздражением подумал я. – Каждый раз на работе в голову лезет какой-то бред. Особенно когда надо работать. Почему нельзя отключать мозги к чертовой матери, чтобы ни о чем не беспокоиться? Покойникам лучше – им уже не о чем думать. – Я едва не рассмеялся. – И нечем. Так, ладно, надо действовать. Пора».

Моя цель посмотрела на свои старинные наручные часы, резко вскинув руку, и ускорила шаг, направляясь к ближайшей остановке воздушного транспорта. Я отбросил свои несвоевременные мысли и поспешил за ним скользящим шагом. Все мы скользим над пропастью, чье имя – смерть, и лишь немногие избранные, такие как я, почти ежедневно оказываются у этой последней границы и даже пересекают ее.

Я знал, что мишень зовут Альберт Слейд. Он был известным ученым, физиком-экспериментатором, лауреатом нескольких премий, профессором, который помимо научной деятельности в университетской лаборатории читал лекции по спецкурсу «Ошибки экспериментальной науки», а также несколько тем по квантовой физике, название которых мог выговорить только он сам. Через полчаса он должен был явиться в университет, чтобы прочесть своим несчастным студентам очередную лекцию, затем отправиться в лабораторию, а потом домой к детям и внукам. Жизнь большинства людей лучше всего характеризует прочерк между датой рождения и датой смерти, но он – не из таких, он из тех, кто умеет всегда добиваться своей цели, кто оставляет глубокий след в судьбах сотен и тысяч людей. Как и я.

Разумеется, с моей стороны это было явное и дерзкое нарушение тех правил, благодаря которым только и могла существовать наша организация. Я не должен был что-либо знать о своем объекте, кроме описания его внешности и психоматрицы возможного поведения в экстремальной ситуации. Это незнание, как и большинство прочих правил и запретов нашей жизни, имело своей опорой современную науку – психологию, которая говорила, выражаясь языком наших предков, что о чем человек не знает, о том у него душа не болит.

Это было вполне логично – чем меньше палач знает о человеке, которого он должен убрать, тем легче его психика перенесет последствия его действий, особенно если учесть, что любая из наших мишеней была, в общем-то, невиновна. Как бы ни были бесчувственны в большинстве своем профессиональные исполнители, они не смогут безболезненно перенести устранение того, кого знают не хуже своего лучшего друга благодаря предоставленной различными спецслужбами информации, даже если их единственная встреча станет последней.

Впрочем, ликвидация незнакомого человека тоже не проходит бесследно, а сошедшего с ума «охотника» нельзя отправить в психиатрическую больницу как обычного пациента. Да и в спецлечебницу для сотрудников наши больные тоже попадают далеко не всегда, поскольку зачастую гораздо проще уничтожить безумца, владеющего всеми видами нападения и защиты, чем доставить в медицинское учреждение. А потому не вызывает удивления тот факт, что немногие в этом ремесле доживают до пенсии. Ведь два демона – демон сумасшествия и демон ошибок, любая из которых может оказаться смертельной, постоянно преследуют каждого из нас.

Но только не меня. Я был профессионалом среди профессионалов. Я имел максимальный стаж работы в британском отделении Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), наибольшее количество заданий с положительным результатом и наилучшие показатели проверок моего психического состояния, а потому имел право на получение всей полноты информации о своих целях. Как правило, мне, учитывая мой огромный опыт в этой сфере человеческой деятельности, поручали наиболее сложные дела, предоставляя право лично разработать план операции и выбрать способ ликвидации. А вот для других сотрудников план операции разрабатывали в нашем бюро. И способ устранения, и порядок действий, и пути отхода – им все предписывалось и прописывалось. Но только не мне.