Ростислав Марченко - Кровавый песок

Те, последнюю пару месяцев вели себя относительно смирно, в основном пробавляясь вылазками «групп автоматчиков» и перехватами разведгрупп. Об успехах последних сержант рассказать ничего не смог, а вот о неудачах поведал многое. Сомнения Володина о своей пригодности к опасной, но почетной и даже возможно героической службе в разведывательном взводе 330-го стрелкового полка окрепли до гранитной твердости.

Боец из третьего батальона, с мелкими осколочными ранениями в кисть, плечо у локтя и задницу, на плацдарме куковал с февраля. Иван оказался бывшим матросом с «Марата», который, как и старший сержант участвовал в осенних боях, но не на берегу, а на переправе – гребцом в некоем «Морском отряде».

Встрече с «братишкой» моряк был рад как ребенок, Володинский заплыв общительного парня весьма впечатлил. Несмотря, а может быть и благодаря этому, с ним разговаривать оказалось сложнее всего. Володин в буквальном смысле обмер, когда тот всего лишь на секунду-другую опередил своим «гальюном» его готовый сорваться с губ «сортир». То, что это можно было объяснить призывом в береговые части ВМФ из запаса не успокаивало. Подобные оговорки не вызывают вопросов только когда их мало и в знании морской терминологии собеседник не сомневается. Применительно к своей легенде Володин иллюзий не испытывал – она неминуемо должна была посыпаться при малейшем к ней интересе хоть какого-нибудь облаченного властью человека. Толковому же профессионалу, типа тех, кого он знал, чтобы его вскрыть вероятнее всего даже из-за стола вставать не пришлось.

В итоге ленивый треп прервался только на прием пищи – к Володинскому удовлетворению ужин раненым притащили из рот, и на медицинские процедуры. Несчастная спина Дениса снова изведала банок. Но в этот раз Оля ставила их в паре не с Аграчевым, а с другой девушкой. Типичной такой деревенской Дунькой с коренастой фигурой, объемной грудью, носом картошкой и коротко постриженными волосами. Они же сменили бинты на ногах «Петрухи».

–Ты, Денис, не теряйся! – подкалывая, но с ноткой реальной зависти проводил медсестер Иван, как только за ними закрылась дверь. – Как адмирала тебя обхаживают! Красавец-герой! Только пальцами щелкани, не посрамить флот!

–Хороши Маши, да не наши. – не принял игривый тон Володин, проверяя насколько высохли висящие над печуркой фуфайка и ватные штаны. На предмет мыла, щетки и подменки Петрова он раскрутил в обед, когда тот оказался свободен. Оцинкованные коробки из-под патронов под горячую воду нашел сам.

–Ольга не наша. – охотно согласился морячок. – У нее любовь, в полку все это знают. А с Дашкой я бы замутил. Видел какие сиськи? И жопа сдобная.

–Видел. – равнодушно признал Володин.

Он предпочитал бюст меньших размеров. Типа того, что был у недоброй памяти девушки, из-за которой он в этом блиндаже оказался. Внутри начало подниматься бессильное раздражение. Денис поспешил его подавить, пока оно не трансформировалось в жалость. Жалость к себе – самое позорное чувство для уважающего себя мужчины.

–Назначили бы меня к переправщикам я бы не потерялся, – не успокаивался Иван. – Девка уже щас так на тебя смотрела! Блиндажей пустых море, есть где уединиться!

–Думаешь, что его на лодку определят? – лениво поинтересовался старший сержант. Он представился Егором.

–Не в роту же его завтра днем запулят! – фыркнул «братишка». – Денис балтийский моряк все-таки. Много нашего брата сейчас в полку?

–Не скажи! – не согласился старший сержант. – У Петрова в разведке людей совсем мало. Три дня уже с Васильевым как крысы по ротам шныряют. Лучших бойцов сманивают, ухари. Эти двое Дениса ни в коем разу не пропустят. Если только разведрота опередит…

–В разведподразделения приказом назначают или только добровольцев туда берут? – с большим опозданием догадался спросить Володин.

–Так оно только добровольцев. – Егор, судя по голосу, ухмылялся. – Но, если очень нужно, тебя общим порядком назначат и спрашивать не будут.

«Вот оно счастье!» – скривился Володин в темноте.

Скрипнула дверь.

–Красноармеец Володин, есть такой?

Вошедший чиркнул спичкой. В свете стал виден стальной шлем – «халхинголка» с его полями, гребнем на макушке и закинутым на козырек подбородочным ремнем; замызганная шинель с поперечными просветами и эмблемами из скрещенных винтовок в верхних углах грязных малиновых петлиц; ну и конечно же винтовка Мосина с примкнутым штыком. Лицо вошедшего наполовину скрывала тень.