Николай Собинин - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 2. Тест-драйв бессмертия

В рюкзак покойника полетели остатки найденной провизии, нож-складник на замену – ведь его собственный, затрофеенный с собственноручно умерщвленного мура клинок наглухо засел в черепе пустыша, початый термос с холодным чаем, туристическая «пенка», котелок и сухой спирт.

Примерив собранный рюкзак, Дикарь неприятно поразился его весу, который никак не совпадал с тем ничтожным количеством вещей, что в нем находились. После недолгого раздумья кваз отхлебнул жидкости и выбросил термос в кусты, туда же отправились котелок с сухим топливом. Найдя обновленный вес удовлетворительным, он накинул на себя плащ-дождевик и примостил на ноющей спине ношу. Проверил патрон в казне автомата, взял его в руки и шагнул в заросли кустов, окутанных клочьями жидкого тумана. Настало время выйти из этого затянувшегося цугцванга.

Автомат лягался на плече, оттягивая его словно железный лом, болезненно ударяя прикладом по бедру правой ноги. Смешной груз в рюкзаке с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее. Дикарь сжимал челюсти и игнорировал жалобы своего тела, внушая себе, что это выверт изувеченной психики – он выспался, отдохнул, а потому бодр и свеж, как никогда. Работало из рук вон плохо, но он хотя бы продолжал двигаться вперед, пробираясь через скрытые вуалью тумана отсыревшие кусты. Задетые неосторожным движением заросли окатывали его целым водопадом брызг, но кваза сейчас мало заботили такие мелочи. К тому же он не поленился нацепить дождевик, найденный им в вещах несчастной парочки туристов, и сейчас тот сослужил ему хорошую службу.

Затяжной спуск в долину казался бесконечным, туман скрывал перспективу, не давая оценить пройденный им путь. А когда этот самый спуск закончился, Дикарь даже не сразу это заметил – слишком сильно был занят понуканием обессилевшего тела. Лишь когда подволакиваемые ноги зашаркали по влажному асфальту, он очнулся от забытья и осмотрелся вокруг.

Туман постепенно таял под лучами проглянувшего из-за горизонта светила. Фронт низких серых туч понемногу сносило прочь, а значит, погода должна наладиться. Хоть что-то позитивное. Дикарь снял ставшую совсем непосильной для него ношу, присел на холодный капот изувеченного чьими-то когтистыми лапами автомобиля. Кто-то крайне настойчивый и до неприличия сильный изуродовал иномарку, вырвав дверь автомобиля вместе со стойкой. После чего выдернул из-за руля водителя, от которого в качестве воспоминания осталась лишь небольшая бурая клякса на асфальте полотна шоссе. Оценив повреждения машины, которая, оставшись без управления, проехала еще пяток метров и воткнулась бампером в ограждение, Дикарь про себя подумал, что не хотел бы пересекаться с хозяином этих лапок. Ни сейчас конкретно, ни вообще когда-либо. Впрочем, трагедия произошла уже давненько – искореженный кузов автомобиля успел пойти пленкой ржавчины в местах повреждения краски.

Похоже, его самоуспокаивающая мантра о том, что Черти под ноль зачистили округу от мутантов, явно преувеличивает возможности муров и их работодателей. Может, концентрация тварей тут и пониже, чем в других местах Улья, но о полном и повсеместном уничтожении мутантов и речи быть не может. Одним словом: чудо, что за время его суточного отдыха в палатке никто из братии алчущих плоти и крови зараженных не нагрянул к нему «на огонек». Благодарить за это стоит его удачу, так вовремя подкинувшую ему сутки дождливой погоды. В любом случае, ему стоит вести себя осмотрительнее, иначе следующая остановка для него легко и просто может случиться как на столе в разделочной у муров, так и в чьем-нибудь объемистом желудке.

Кое-как собравшись с силами, он поднял с земли рюкзак с автоматом и двинулся дальше, выбрав в качестве маршрута придорожные заросли. Так он хотя бы будет двигаться в одном направлении. Время играло против кваза, волей-неволей приходится «шевелить булками», тратить его на бесцельные блуждания не стоило.

Первым сигнал тревоги забил слух. Из всех органов чувств он подводил Дикаря меньше всего. Уловив настораживающие звуки, кваз поначалу даже не поверил тому, что слышит. Уж больно они были аномальными для мира Стикса. Потом заморгала красным индикатором интуиция, и он, уже не сомневаясь, прыгнул в придорожный куст и затаился. Скоро настороживший его звук стал отчетливым, ошибиться стало невозможно. По железнодорожным путям, что пересекали дорогу, вдоль которой двигался кваз, ехал состав. Его пока не было видно – метрах в четырехстах от переезда пути ныряли в тоннель, но характерный перестук и дребезжание полотна, по которому передавались вибрации от движущейся многотонной махины, не услышать было сложно.