Римъ Эдельштейн - Приказано ликвидировать, или Ода уничтожителю

– Чего ты уставился?! – заверещала медсестра. Она сама оказалась на грани панической атаки. – Что ты хочешь рассмотреть?!

Псих медленно перевёл взгляд сначала на неё, потом на практиканта, который забился в углу фургона и испуганными глазами по шесть копеек смотрел на командира, чьё смуглое лицо прорезали глубокие морщины.

Водитель фургона и его напарник, сидевший рядом, были отгорожены от них металлической сеткой. Они то и дело беспокойно поглядывали в зеркало заднего вида. Дорога перед фургоном уходила вдаль, по обе стороны широко простирались пожелтевшие поля. Перед фургончиком ехали две патрульные машины с включенными мигалками, но пока сирену никто не включал. Ещё не было повода.

– Не нойте, – резко сказал солдат. – Мы знали, что они не дадут его так просто вывезти отсюда, поэтому подготовились. Скоро…

– Ястребиный коготь, приём! – заорали в рацию.

– Ястребиный коготь на связи, – молниеносно ответил командир, не спуская глаз со своего подопечного.

– Сейчас патрули поравняются с вами, чтобы…

Пациент в смирительной рубашке и наморднике резко вскочил, отчего все переполошились – даже водитель, от испуга дёрнувший руль в сторону, заставил автомобиль круто вильнуть. Однако сам пациент твёрдо стоял на ногах. Видимо, он практиковал подобное всю свою жизнь.

– Сядь немедленно! – закричал Ястребиный коготь и машинально снял автомат с предохранителя. Никому даже и в голову сейчас не пришло рассуждать о нейролептиках и транквилизаторах. Почему-то.

Иратум не подчинился. Он молниеносно ударил ногой солдата прямо в голову, отчего его чёрный берет слетел на пол, а вояка безвольно обмяк в своём кресле. Теперь он напоминал собой мешок с мусором, а не сурового офицера, участника боевых действий.

Санитары тоже среагировали молниеносно (если, конечно, при ста с лишним килограммах можно молниеносно реагировать в принципе). Они вскочили со своих мест и уже хотели навалиться на заключённого, но он навалился на них первым, ударив ещё два раза – один раз в прыжке, а второй раз с разворота. Оказалось, что с поперечным шпагатом проблем у него нет. И с ударами в голову тоже.

Медсестра истошно визжала, прямо как полицейская сирена. Хотя и санитары, и Ястребиный коготь всем своим видом показывали, что сколько угодно можно кричать, они всё равно не планируют приходить в себя.

Психиатр судорожно пытался совладать с транквилизатором. Он пробовал зарядить ружьё раз за разом (и почему он этого не сделал ещё в лечебнице?!), но пальцы его как будто одеревенели и вообще не слушались. Доктор старался не смотреть на психа, но боковым зрением видел, что тот медленно разворачивается уже к нему. От этого волосы на его теле встали дыбом.

Однако Иратум не бросился избивать психиатра, будто бы был абсолютно уверен в том, что тот ничего ему не сделает. Наверное, настолько жалкий и испуганный вид был у доктора, поэтому Иратум занялся другим – он резко согнулся пополам и с каким-то ужасающим мычанием стал разрывать смирительную рубашку. Жуткий треск рвущейся грубой ткани заполнил пространство фургона.

Кто-то надрывался по рации. На улице началась стрельба, но фургон пока упорно продолжал движение.

– Нам нужна помощь! – заорал психиатр, позабыв о том, что надо нажать заветную кнопочку на рации, прежде чем истошно вопить.

Иратум сорвал с себя намордник и отбросил его к ногам медсестры, которая вжалась в кресло и поджала ноги под себя, как человек на плоту в океане, под которым проплыла большая белая акула.

– Свобода, – сказал псих и шагнул к психиатру.

– Стой! – крикнул докторишка и наконец-то зарядил своё ружьё и поднял его.

Иратум в мгновение ока подпрыгнул к психиатру и мёртвой хваткой уцепился в его ружьё, своим безумным взглядом смотря куда-то прямо в душу. Психиатр почувствовал, как всё внутри у него задрожало – мертвенно-бледное лицо психа с горящими глазами не предвещало ничего хорошего, а когда тот осклабился хищной улыбкой, обнажив острые жёлтые зубы, доктор истошно закричал:

– Помоги мне, что ты там сидишь?!

Обращался он к практиканту, разумеется. Но тот был настолько испуган, что ничего не мог с собой поделать и просто смотрел на вырвавшегося психопата.

– Я тебе помогу, – тихо заверил Иратум и резко вырвал ружьё. Он перехватился за дуло и с размаху рубанул им по голове психиатра, расколов ему темечко, как гнилой кокос.

Стрельба загрохотала совсем близко, воздух наполнился бешеным рёвом мощных моторов.