Грэм Макнилл - Повелители Марса (ЛП)

— Я не понял почти ничего, но уловил суть, — сказал Адара.

— Хорошо, теперь, после того как ты напугала нас обоих до полусмерти, сколько времени потребуется достигнуть поверхности планеты на привязи Механикус? — спросил Робаут, пытаясь скрыть нотки беспокойства из-за полёта грузового челнока «Ренарда». — Я хочу оказаться там и увидеть на что похож мир за пределами галактики.

Павелька наклонила голову, молча общаясь с диспетчерами Механикус на планете благодаря имплантатам в черепе. Аугметированный мозг Робаута мог замечать невидимые нити ноосферных данных, но только взаимодействуя с позвоночной системой связи. Сани не обладали такой системой, но в любом случае он не смог бы подсоединиться к ней из-за скафандра.

— Приблизительно десять минут, — ответила магос. — Стратосферные помехи и внезапные штормы магнитных полей вводят хаотические переменные в расчётное время прибытия.

Силквуд спрыгнула с подножек челнока и крикнула. — Очистить палубу! — хотя на огромной посадочной площадке грузового шаттла и так было пусто. Несколько групп сервиторов, которые принадлежали Робауту, отслеживали автоматический курс саней или находились на «Ренарде», ремонтируя повреждения после путешествия сквозь Шрам Ореола. Силквуд направилась по служебной лестнице к верхнему трапу, а Павелька тем временем поднялась в грав-сани и села позади Адары, просматривая что-то в инфопланшете на коленях.

Робаут неуклюже повернулся и спросил. — Все на борту?

— Заявление: да, — ответила Павелька, выдвинув механизированный ауспик из нагрудного отделения.

— Тебе не обязательно лететь с нами, — сказал Робаут. — Я знаю, ты не любишь покидать «Ренард».

Павелька покачала головой. — Я изменила схему катушки маяка бедствия «Томиоки». Я могу следовать её телеметрии лучше, чем кто-либо другой. Кроме того, если сани сломаются, то вам потребуюсь я, чтобы починить их.

— Рад слышать, — ответил Робаут, довольный, что Павелька отправится с ними.

— Разве вам не нужен скафандр? — спросил Адара.

Павелька покачала головой. — Я изменила протоколы фильтрации лёгких, чтобы исключить токсичные элементы атмосферы, а сейчас изменяю биохимию, для нейтрализации негативных эффектов враждебных воздействий. В моём теле мало органической массы, которой требуется кислород, и я могу сохранить достаточный запас внутри механических частей.

— Рад слышать, — произнёс Адара, подражая Робауту.

Робаут взглянул на верхние подмостки грузового отсека, и увидел, что Силквуд открывает одну из герметичных дверей. Она быстро отдала ему честь, но ничего не сказала, захлопнув за собой тяжёлый люк.

Очевидно, Каирн Силквуд не считала необходимым отмечать этот момент какими-то важными словами.

Но Робаут знал, что этот конкретный момент был особенным.

Они трое скоро направят сани на поверхность чужого мира, который лежал за границами Млечного Пути, мира неподчинённого Империуму. Мира, на который, скорее всего, до появления флота Телока тысячи лет назад, не ступала нога человека. Вот почему Робаут зашёл так далеко и рисковал столь многим, он хотел увидеть чужие небеса и коснуться земли планеты столь далёкой от понимания Империума.

На панели из орехового дерева и меди замигала изумрудная лампочка входящего сообщения и Робаут переключил выключатель из слоновой кости на «приём». Из решётки спикера раздался голос главы экспедиции, архимагоса Лекселя Котова.

— Господин Сюркуф, — произнёс Котов. — Вы собираетесь присоединиться к нам на борту «Табулария»?

Робаут усмехнулся, услышав слабое волнение в голосе архимагоса. Хотя Котов являлся главой экспедиционного флота, это Робаут нашёл маяк локатора, который привёл их так далеко.

— Думаю, мы направимся собственным путём к «Томиоке», — ответил он. — Но спасибо за приглашение, очень мило с вашей стороны.

— Ваша привязь допускает значительную погрешность во времени прибытия, — заметил Телок Котов.

— Согласен, но магос Павелька считает, что мы приземлимся приблизительно через десять минут.

— Как неточно. Конец связи, — ответил архимагос.

Из всех многочисленных способов путешествия в битву брату-сержанту Танне больше остальных нравилось стремительное и яростное десантирование на «Громовом ястребе». Ничто не радовало его сердце сильнее неистового давления воющих двигателей, тряски во время противозенитных манёвров и внезапного резкого торможения, когда пилот выравнивал крылья и бросался в горнило боя. Высадка в «Носороге» или «Лэндрейдере» не шла ни в какое сравнение, и Танна не знал ни одного технодесантника, который поспорил бы с этим.