Грэм Макнилл - Жрецы Марса (ЛП)

— Ваша рука, — согласился жрец в капюшоне и Авреем узнал надсмотрщика Тота Мю-32. — Её невозможно было спасти и от неё избавились вместе с остальным биологическим материалом, пострадавшем при атаке.

— Император, — потрясённо произнёс Авреем, пытаясь справиться с дыханием. — Моя рука…

Безликая серебряная маска и бледно-голубая оптика Тота Мю-32 сумели передать удивление.

— А, конечно, — сказал он, нагнувшись к булькающей машине, которую Авреем не видел. Включился шипящий помповый механизм и потрескивающий энергетический гул, который Авреем слышал на заднем фоне, стих.

Тепло и чувствительность почти сразу вернулись к рукам и ногам Авреема, и он сжал пальцы, наслаждаясь ощущением движения, пока не понял, что произошло невозможное.

Он сжал пальцы обеих рук.

Авреем резко сел, на секунду почувствовав тошноту, и борясь с остаточным эффектом лекарств в крови. Он сидел на операционном столе в медицинском отсеке, облицованном зелёными плитками, и смотрел на ряды серебряных верстаков, отделения для трупов и свисавшее оборудование с таким количеством лезвий, дрелей и зажимов, что оно напоминало пыточные механизмы.

— У меня новая рука, — произнёс он.

Его правую руку изготовили из тёмного металла с бронзовым кожухом на месте соединения плоти и машины. Пальцы были из сегментированной бронзы, а локоть сферическим шарниром, который вращался на триста шестьдесят градусов. Авреем сжал новые пальцы и обнаружил, что они реагируют несколько медленнее, чем из плоти и крови, но по-прежнему способны выполнять все необходимые движения.

— Не самая изысканная аугметика, но, к сожалению, она лучшее из того, что я мог сделать, — сказал Тота Мю-32.

— Вы сделали её? — спросил Авреем. — Почему?

Тота Мю-32 усмехнулся. — Ты и в самом деле не помнишь?

— Не помню что?

— Как убил военного лидера эльдар?

— Я помню, что выстрелил в него из оружия Хоу… Я имею в виду из плазменного пистолета.

Тота Мю-32 проигнорировал принадлежность оружия и произнёс. — Точно. Этому пистолету было шестьсот лет и в его энергетической батарее почти не осталось пикоджоулей. И плазменная катушка проржавела настолько, что он вообще не должен был выстрелить.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать.

Тота Мю-32 подался вперёд и его голос опустился до заговорщического шёпота. — Я хочу сказать, что они правы насчёт тебя, Авреем Локк. Ты — избранный Машиной. Омниссия наблюдает за тобой и в тебе живёт искра Его божественного огня.

— Нет, — возразил Авреем, покачав головой. — Вы ошибаетесь. Не знаю, как пистолет выстрелил, но это не имеет ко мне никакого отношения. Простая случайность, неожиданная удача.

— Тогда как ты объяснишь это? — спросил Тота Мю-32, указав за плечо Авреема.

Авреем обернулся и увидел убийцу в железной маске, который за считанные мгновения изрубил воинов-эльдар. Его телосложение вернулось к почти нормальному состоянию, но он всё ещё выглядел невероятно мускулистым и безумно мощным. На нём было чёрное облачение и пара серых роб, а также тяжёлые подбитые железом ботинки. Извивавшиеся серебряные цепы втянулись в бронзовые перчатки, и поэтому казалось, что руки заканчиваются тонкими когтями.

Красный Символ Механикус на лбу напоминал пылающий третий глаз и, заметив взгляд Авреема, человек обнажил мерцающие клыки.

— С вашего позволения, — прорычал он, склонив облачённую в металл голову.

— Что это? — спросил Авреем, ощущая смертельное чувство повышенной опасности, исходящее от биологической машины-убийцы.

— Аркофлагеллант, — ответил Тота Мю-32. — Твой аркофлагеллант.

Громкие гимны восхваления Омниссии в Его аспекте Дарующего Жизнь эхом разносились по храму-кузне магоса Тарентека, пока тяжёлые поршневые краны по выверенной медленной дуге поворачивали производственную колыбель из горизонтального положения в вертикальное. Фабрикатус ковчега лично перемещался по потолочным рельсам со скоростью, которая соответствовала подъёму производственной колыбели. Тарентек представлял собой интегрированную коллекцию монтажного оборудования, свисавших строительных манипуляторов, механического подъёмника и кабины, откуда его биологические компоненты могли наблюдать за работой многочисленных кузниц.

Добиться столь многого и за столь короткое время — не что иное, как чудо, и оглушительные гимны и каскады бинарного кода являлись благодарственными молитвами Богу Машине за удачное завершение работы фабрикатуса. На любом другом корабле, кроме Сперанцы это было бы невозможно, но Тарентек не просто достиг невозможного, а сделал это раньше срока.