Юрий Корчевский - Взлет разрешаю!

– Штурман, место?

– Беляево. Через два километра линия фронта.

Единственному мотору полный газ. Сейчас главное – добраться до своей территории. Случись вынужденная посадка, хоть на нашей земле. Но дотянули. Уже посадочная полоса видна. Рычагом выпустил шасси. Сразу у посадочного «Т» суета. Правую половину буквы убрали. Понятно, не вышла правая стойка шасси. Из кабины стойки не видны. А на приборной доске обе белые лампочки сигнализации горят. Но верить надо тем, кто на земле. Придется сажать на левую стойку и рулями удерживать до потери скорости. Конечно, самолет обопрется на левое крыло, повредит. Но не катастрофично, механики отремонтируют. Убрал обороты мотору, притер самолет у посадочного «Т» ювелирно на одну «ногу». Сколько мог, удерживал в равновесии. С потерей скорости «пешка» стала медленно клониться вправо, потом задела концом крыла землю, сразу пыль, самолет развернуло почти на триста шестьдесят градусов и он замер. Во избежание пожара Павел выключил зажигание левому мотору, перекрыл кран подачи топлива. Откинулся на сиденье, вытер ладонью пот с лица. К «пешке» уже бегут люди. Живо взобрались по крылу к кабине, сдвинули фонарь. Выбраться через нижний люк, как обычно, не получится.

– Живы? Врач нужен?

– Нет. Антонов сел?

– С ним все в порядке.

К самолету уже тягач подогнали и грузовик. Общими усилиями правое крыло на кузов водрузили, вместо стойки шасси, медленно потянули в ремонтную зону. С задания должны были возвращаться самолеты, и надо было освободить посадочную полосу. А экипаж направился в штаб полка. Павел доложил об уничтожении моста.

– Вижу – все живы. И посадку наблюдал. Можете отдыхать.

– Есть.

Первым делом в столовую. Утром легкий завтрак был, уже проголодались. Да еще нервное напряжение отпустило. Под столовую использовалась большая деревенская изба. Весь личный состав вместиться в нее не мог. А когда не летали по причине нелетной погоды, принимали пищу поэскадрильно. Рацион такой же, как у других военнослужащих, за исключением хлеба. У летчиков он белый, а не ржаной. На больших высотах от ржаного дует кишечник и может кончиться разрывом. А еще по этой же причине нельзя есть гороховый суп и пить молоко.

Обстановка на фронтах сложная. Контрударом 24-й армии РККА по 4-й немецкой армии удалось освободить Ельню, правда – ненадолго. На юго-западном направлении немецким 1-й и 2-й танковым группам удалось окружить киевскую группировку советских войск, командующий М. П. Кирпонос погиб. Красная армия оставила Киев 19 сентября. Под Демянском наши войска отошли на рубеж Ростань – Лычково – Сухая Нива – озеро Селигер. На северо-западном направлении к 23 сентября немцам удалось оккупировать Пушкин, Павловск, Петергоф. Немцы принялись вывозить из бывших царских дворцов все ценные экспонаты.

Но каждый пройденный километр немцам давался все тяжелее, большими потерями в технике и людях. Красной армии тоже приходилось тяжко. Сказывались огромные потери в технике и вооружении в первый месяц войны. А еще переезд заводов в эвакуацию и перебои с поставками. Доходило до жесткого лимита – один снаряд на пушку на день. Все пороховые заводы были на Украине, часть уже захвачена немцами, другие – в эвакуации. Выручили поставки американского пороха по ленд-лизу. Развитием и становлением промышленности в СССР – автомобильной, танковой, авиационной, химической и прочей, занимался Сергей Орджоникидзе. Не все предусмотрел, а подсказать было некому, все сотрудники из партийцев с дореволюционным стажем, профессионального образования ни у кого нет. А прежних спецов выгнали или расстреляли, как «белую кость». Война сразу выявила ошибки, которые пришлось срочно устранять, причем большой кровью уже в ходе боевых действий.

За два с небольшим месяца боев полк, в котором служил Павел, сильно поредел. Хотя самолеты ремонтировали, восстанавливали усилиями техников и механиков, но едва уже набиралась эскадрилья, да и та сильно потрепана, моторы выработали ресурс и нуждались в замене. И сами самолеты в многочисленных заплатках на фюзеляжах и крыльях. А все шероховатости «съедали» скорость. И полк направили на доукомплектование. Летчиков на «дугласе» отправили на аэродром в Быково, ближнем Подмосковье, а технические службы в Коломну поездом. ПЕ-2 в Москве выпускал авиазавод № 39, в 1941 году он смог выпустить 303 машины. Фронт по осени придвинулся местами настолько близко к столице, что летчики боевых полков, получив самолеты, перелетали на свои фронтовые аэродромы, не садясь на промежуточные посадки для дозаправки.