Токацин: Синтез

— Tzaat Eatesqa , воины всех планет, — голос был слишком громким, и безымянному захотелось отойти подальше. — Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Привет, Саргон, — еле слышно пробормотали за спиной, и кто-то склонил голову на плечо безымянного. Тот недовольно покосился на соседа, хотел отогнать его, но понял, что тот уже отключился.

— Наступает переломный момент, — снова заговорил Саргон, и безымянный поднял взгляд на него. «Он — командир?» — подумал солдат, всматриваясь в глаза оратора. Что-то очень странное было в этом существе, — и тридцать пятый ещё сильнее захотел отойти от экрана.

— Впервые за свою историю эта Солнечная Система видит расу, достойную ею править. Это мы, Eatesqa , и никто иной. Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян, никогда это не признают — но нам не нужно их признание, нам нужна их смерть! — Саргон снова вскинул руку, и этот жест повторили за ним и пятеро безмолвных спутников на экране, и охранники вдоль стены. Безымянный озадаченно мигнул. «Превосходство? Править?»

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — выкрикнул командир, и тревожный блеск в его глазах стал ещё ярче. — На планетах и вдали от них, во всех стихиях — убивайте людей, где бы вы их ни встретили! У нас лишь один выбор — либо в бою доказать своё превосходство, либо склониться перед обезьянами и снова стать их рабами. Сражайтесь до последнего, пусть бы это стоило вам жизни, — после победы каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! Tza atesqa!

— Zaa ateske! — отозвались солдаты, и безымянный, немного замешкавшись, повторил за ними. Тот, кто дремал на его плече, встрепенулся, открыл глаза и отодвинулся. Тридцать пятый оглянулся на него, но тот уже спрятался за чьей-то спиной. Озадаченный солдат «Шибальбы» снова посмотрел на гаснущий экран. «Странная информация,» — думал он, выбираясь из зала вслед за толпой. «Куда её применить?»

Координатор заверещал, обжигая кожу.

— Квадрат пятнадцать дробь один!

Толпа заколыхалась. С трудом вырвавшись из неё, безымянный огляделся и увидел, как выстроившиеся клином «Циклопы» одновременно открывают люки, и «Гарпии» с площадки одна за другой закатываются внутрь. Они не летели — их, чуть приподняв над землёй, толкали пилоты. Найдя никем не занятый люк, безымянный ухватился за крылья ближайшей «Гарпии» и развернул её дюзами к «Циклопу». Под куполом, оповещая всех о важном рейде, завыла сирена, вслед за «Циклопами» подтянулись два «Ицумадена», и бронированная охрана, оставив в покое стену, засуетилась вокруг. Затолкав истребитель в трюм, тридцать пятый втиснулся в кабину и тронул рычаги. Двигатель отозвался тихим пощёлкиванием — похоже, к этому кораблю ремонтники подойти забыли.

Координатор заверещал, за спиной засвистел ветер — люки распахнулись, выбрасывая «Гарпий» в открытое небо. Снаружи уже сверкало и грохотало. Что-то врезалось в бок «Циклопа» в десяти метрах от вылетающего истребителя, отскочило от защитного поля и взорвалось в воздухе, осыпав серые корабли дождём осколков.

— «Скат»! — взвизгнул координатор. Громадный зелёно-жёлтый корабль — сплошные крылья — накрыл своей тенью рой истребителей. Его они не волновали — он поднимался в стратосферу следом за взлетающими «Циклопами». Они отстреливались, и каждый разрыв отбрасывал лёгкие «Гарпии» на несколько метров.

Что-то яркое мелькнуло в небе, тридцать пятый развернулся вместе с кораблём, выпуская вслед ракету. Сильный удар по крылу заставил его кувыркнуться. Индикатор сверкнул красным — ракетомёт вместе с бронёй вокруг него как ветром сдуло. Защитное поле запоздало сомкнулось над «Гарпией» и тут же заклокотало под пулемётным огнём. Два чёрно-жёлтых «Шрайка» заходили в лоб. Безымянный увидел, как разворачиваются лазерные турели на их носах, и рухнул вниз, не заботясь о плавности полёта. Завалившись набок, «Гарпия» метко плюнула ракетой в хвост дальнего «Шрайка», тот хлопнул защитным полем, но поздно — взрыв разворотил дюзы, порвав корабль надвое. Второй индикатор побагровел.

— Что?! — изумлённо уставился на него безымянный пилот. Координатор истошно запищал, предупреждая о новом враге, корабль развернулся к нему, и тридцать пятый дёрнул на себя рычаг — ему только и оставалось, что накрыться защитным полем от носа до хвоста. Снарядов больше не было.

Зеркальное стекло кабины зашипело, вздуваясь пузырями, — поле удержало луч, но нагрев был слишком силён. «Бластеры «Шрайков»!» — сузил глаза безымянный, опуская на стекло пластину брони. Кабина утонула во тьме, только индикаторы тускло светились. На одном из экранов всё ярче разгоралась красная точка, постепенно белея, — поблизости летел ещё один «Шрайк» и разогревал бластер, готовясь к выстрелу.