Сергей Галактионов - Вселенная в огне

Нув повел группу к находящемуся неподалеку телескопу. Выйдя из бункера кафедры астрономии, они прошли по дорожке со встроенными световыми панелями уличного освещения. У небольшого холма профессор произнес кодовое слово, и в склоне открылись створки. Группа зашла внутрь.

Здесь был внушительных размеров телескоп. Труба с объективом на одном конце и окуляром – на другом. Девушка подошла к окуляру и заглянула в него своим огромным глазом.

– Я вижу… – произнесла она.

Студенты стали переговариваться, все ждали.

– Что ты видишь, Тиша? – спросил профессор.

– Я вижу корабли, – ответила она. – Я вижу много кораблей. Они плывут в космосе. Далеко. И они, – девушка осеклась, – они плывут к нам.

В обсерватории послышались возгласы. Студенты обсуждали то, что сказала Тиша.

– Да, значит, я был прав, – мрачно произнес профессор. – Но ты не сказала нам главное. Как они выглядят?

– Это военные корабли.

Толпа ревела, предвкушая последнее испытание и развязку. Обозреватели перекрикивали друг друга. В наушниках прогремел голос судьи:

– Слезоточивый газ!

Толпа неистовствовала. Третий этап был целью, был магнитом. Люди всех возрастов и должностей, люди всех башен и районов. Каждый хотел прикоснуться к истории!

А в сущности, это было просто шоу, с помощью технологий рекламы и популизма доведенное до всеобщего помешательства.

Ван вошел в камеру. Туда вошли они все. Клубов газа не осталось. Вместо дыма сюда пустят бесцветный газ с запахом цветов. Судья был говорлив, умело усиливал напряжение, обращаясь к зрителям, а те одобрительно шумели.

Чем был третий этап? Он не являлся упражнением на время. Но судья объявил:

– Время пошло!

Участники разделились на пары. Через наушники судьи командовали, кто с кем должен быть. Ван оказался напротив мускулистого соперника, который сразу же съездил ему по скуле. Все нормально. Ван почувствовал поступивший в камеру газ и перестал дышать. Все участники были без очков и трубок. Они должны были драться, чтобы победить.

Ван не спешил драться, потому что здесь спешка не имела смысла, она означала лишь выдохнуться – и выйти из игры. Но Вану нужны были три очка, нужно было терпеть и побеждать. А это было непросто. И каждый из этих двенадцати тренированных парней хотел того же.

Когда мускулистый замахнулся, чтобы ударить его по носу, Ван заслонился правой рукой, а левой двинул противника в живот. Похоже, он угодил в солнечное сплетение, а это действовало безотказно. Соперник согнулся пополам и в следующий момент замахал руками. Ван увидел, как судьи подхватили мускулистого и вывели из камеры.

Вокруг кипели драки. В каждой паре бились, толкались, старались изо всех сил избавиться от соперника. Ван наблюдал, как одна за другой двойки распадаются, и судьи выводят неудачников.

Концентрация газа в камере становилась угрожающей, глаза участников начинали слезиться.

Их осталось шестеро. Они снова сцепились по двое, продолжая биться. Противником Вана стал долговязый, нескладный детина. Он размахнулся ногой для удара, но сразу больно ударился ею о колено, которое предупредительно выставил Ван. Лицо долговязого исказилось от внезапной боли.

Теперь должен был ударить Ван, таковы были правила. Он символически ткнул соперника в правый бок, потом – в левый. Детина оправился от боли и ударил Вана в живот. Тот напряг мускулы и принял удар без потерь.

Слезы уже лились вовсю. Голова кружилась. Казалось, мир сейчас поплывет и унесется прочь. Но Ван еще держался.

Снова была его очередь, и он нанес удар рукой в плечо. Удар вышел крепче, чем Ван рассчитывал, и долговязый не удержался на ногах. Он растянулся на полу, а в следующий момент руки судей подхватили его и понесли из камеры.

Не дышать и тратить мышечную энергию – какой дьявол это придумал? Их осталось трое. Пусть каждый из них был достоин победы, но выиграть должен был один. Вана ударил первый, Ван ударил второго, второй ударил первого, первый ударил Вана. Слезы застилали глаза. Дышать было нечем.

В первом противнике Ван узнал Тона. Его бил Тон, а Ван бил второго. В свою очередь, второй бил Тона. Нет, здесь надо было побеждать на зубах. Никаких прошлых заслуг не учитывалось. Ван ударил, напрягая последние силы, чувствуя, что все закружилось и земля уходит из-под ног. Его ударили. Он ударил. Все куда-то пропало. Стало темно. А он бил и бил. Бил и бил. Как долго? Он потерял счет времени.