Комбат Найтов - Королевская кобра

– В каюте была, а нет, мы же их в штаб сдали в сентябре.

– Идешь к начштаба и получаешь. Вот это предписание у него подпишешь, и чтоб духу твоего здесь не было сегодня же.

– У меня весь аттестат остался в каюте, только то, что на мне.

– В тылу получишь, здесь не крутись и по складам не бегай. Все, мотай отсюда! Спасибо потом скажешь!

– Есть!

Все от него стали шарахаться, как от чумного. А я не помогал ему, пусть прочувствует «всеобщую ненависть и презрение трудящихся». В полном объеме! После выхода из штаба он расстегнул кобуру, а там пусто. Пистолетик-то тю-тю! Лежит на дне Финского залива, а «вальтер» ему не отдали.

Лишь через два дня ему удалось перестирать пропитанную соленой водой форму и нижнее белье. Было это уже на берегах реки Вятка, в маленьком городке Сосновка, Кировской области, на номерном заводе 640.

Ленинградская область, Владимирские лагеря,

3–20 мая 1941 года

Пока «литер» стирался и приводил в порядок свою голову и мысли, мы с Василием поглощали взятые в аренду у старшины Нечитайло уставы сорокового года. Для меня это было особенно важно, ибо, сами понимаете, что я изучал эти книжки другого года издания. И мог с легкостью проколоться на каком-нибудь пустяке, типа «так точно» или «Служу трудовому народу». По ныне действующему уставу требовалось отвечать «Да, товарищ и звание начальника» или «Нет, товарищ и звание начальника» и «Служу Советскому Союзу». Были различия в строевом уставе и в уставе караульной службы. Усердие призывника не осталось без внимания старшины, у которого были легкие проблемы с ударениями и русским языком, поэтому он поручил Василию проводить два занятия по уставам в день. Так как поезд еле тащился, и часто, и подолгу, стоял на станциях в ожидании паровоза, несмотря на то что большинство вагонов в нем были обычными пассажирскими, то занять чем-то будущих красноармейцев было просто необходимо. С помощью Василия им же было организовано горячее питание будущих бойцов РККА, дежурство у дверей вагона и у печки-буржуйки с парой чайников. Еще в военкомате мы с Василием написали рапорт на имя военкома, в котором описали ситуацию с матерью и сестрой и просили военкома разобраться. Теперь это дело государственной важности, ибо сменил статус «член семьи врага народа». Он теперь – военнослужащий и полностью находится в правовом поле Главной Военной прокуратуры. Рапорт был передан непосредственно в руки военного коменданта района, который приехал на вокзал проводить команду. Вторым адресом указан был Главный военный прокурор СССР. Позже из письма матери стало известно, что ее нашли в одном из погребов поселка, где ее голодом и побоями приучали к мысли о том, что у нее теперь новый половой партнер. «Генацвали» получил прибавку к сроку и сменил место жительства. А еще через неделю в Озерном появился направленный к новому месту службы комдив Челышев и увез мать и сестру в Одесский военный округ. Нехватка командного состава была настолько велика, что многим из арестованных в 37–38 годах военным отменили приговоры. Отец, конечно, понимал, что Одесса во время войны станет не слишком безопасным местом, но он слишком хорошо знал нравы мест заключения и понимал, что Челябинск и Озерный для супруги и дочери еще более опасны.

Мы прибыли во Владимирские лагеря ночью. Команду построили на лесной дороге, Нечитайло кому-то доложился и скомандовал:

– Шагом марш!

В руках у большинства призывников баулы и чемоданы «без ручки», неподъемные, что мама насовала, поэтому старшина почти сразу отправил в хвост колонны Василия подгонять и помогать отстающим. Три километра от станции до палаток «карантина» показались всем бесконечными и очень тяжелыми. Этому способствовала пыль и песок на дороге. Еще одно построение, их разделили на четыре подразделения по будущим воинским специальностям. Вместо сна – баня и выдача обмундирования. В течение ночи подошли еще три команды по сорок человек. Здесь на месте уже находилось две команды «старожилов», одни приехали днем, вторые вечером. К утру учебный батальон 1-го тяжелого танкового полка был полностью укомплектован. И началась муштра! «Подъем!», «Отбой!», «Делай раз!», «Делай два!», «Два наряда вне очереди!», «Становись!» И так две недели. Затем построение батальона и торжественный прием присяги. «Карантин» расформирован, люди повзводно направлены в полковую школу. Самая долгая она у механиков-водителей: 4 месяца. Утром 20 мая, после обязательного марш-броска, взвод прибыл на полигон, основательно пропотев на бегу за эти 4 километра 170 метров. Полк на 75 процентов был укомплектован танками БТ-5, БТ-7, ОТ-130, Т-28 и Т-50. Но первый батальон имел в своем составе 20 танков КВ-1 двух модификаций, четыре КВ-2 и один КВ-3. По имеющимся планам вся первая дивизия к осени 1941 года должна была пересесть на КВ-3 и КВ-2. Их «взвод», восемьдесят человек, собирались готовить именно на эти модификации. Поэтому на полигоне присутствовал лично командир 1-й танковой дивизии Герой Советского Союза генерал-майор танковых войск Виктор Ильич Баранов. Четыре, надраенных до зеркального блеска, красавца КВ стояли перед строем: два КВ-1 с разными пушками, КВ-2 с огромной башней под 152-мм гаубицу и новенький КВ-3 с длинноствольной 107-мм пушкой ЗиС-6.