Алексей Рудаков - Возвращение Пилота. Старатель

Так.

Теперь снять скафандр. Лёгкая оболочка, защищавшая меня весь мой путь, сейчас совершенно неуместна, да и не сможет она спасти меня ни от пули, ни от клыков мутантов. А вот сверить под местным солнышком – вполне.

– Вот и прибыли, – охая и растирая ушибленные места, поднимаюсь на ноги:

– И что дальше? Куда идти? – Оглядываюсь по сторонам.

М-да… Видно… Да ни черта, особо не видно.

Мы на опушке леса. Причём, судя по стволам – соснового. Ну, или чего-то местного, весьма и весьма похожего на сосны – высоченные чешуйчатые стволы, с густыми кронами на верхушках. С другой стороны – луг. Тот самый, чья мягкая, порядком выгоревшая на солнце трава, приняла меня в свои мягкие объятья. Чуть дальше, наискось от нас, бежит небольшая речушка, берега которой кое-где заросли камышом. Да-да, или неким местным аналогом с узкими листьями и коричневыми цилиндриками на концах стеблей. Чёрт его знает, что это – пусть будет камыш.

Что ещё?

Птички поют, солнышко светит – прямо идиллия. Сейчас бы удочку, да туда – к камышам. Разуться, опустить ноги в воду и подрёмывать, глядя на танец поплавка, чуть подёргивая его, что б течением не сносило.

– Как это куда? – Сварливый тон Бродяги вернул меня к реальности:

– Ты что, пока мы падали, не заметил?

– Занят был, – досадливо морщусь, хорошо помню, как беззвучно молился всё время, что мы, так сказать, приземлялись. Ну да, я не шибко верующий, но верно говорят – в падающем самолёте атеистов мало.

– Ах…Простите, – теперь его голос полон язвительности: – Не знал, что орать во всё горло – это важное занятие.

Хм… А я что – орал? Не помню. Горло, правда, саднит, но это, уверен, просто жажда. Хм… А кстати – аварийный запас тут есть? Вроде как положен, для вот таких случаев?

– Ты аварийный запас не видел? – Поворачиваюсь к нему: – Там вода, еда, оружие должно быть. Нам бы сейчас пригодилось.

– Нет его.

– Нет, или не видел? Поищи, нам…

– Я тебе уже сказал – нет его. Я корабль ещё до вылета просканил – не было его.

– Жаль. – Вздыхаю, не скрывая разочарования: – Без оружия чувствую себя просто голым. Палку какую подобрать?

– Зато, пока кое-кто столь эмоционально характеризовал наш спуск, я ориентиры засёк.

– Ориентиры? На что?

– Вон там, – гибкое щупальце указывает куда-то вдоль реки: – Есть мост. Мост на дороге. Дорога ведёт куда-то в лес, там я засёк какие-то руины, это нам не интересно, да и далеко, а вот другим концом – дорога ведёт в обитаемое поселение.

– С чего ты решил, что оно обитаемое? – Говорю это, уже шагая в указанном им направлении: – Или ты людей видел?

– Людей нет – далеко. Но там было что-то навроде силового купола, точно такого, о котором тебе Тодд твой говорил, если ты не напутал.

– Он вовсе не мой, – отмахнувшись от него, забираюсь на пригорок и едва не сваливаюсь назад – вниз. Прямо из-под моих ног, оглушительно визжа, выскакивает крупный серый зверёк с длинным, неприятно розовым хвостом.

Крыса?! Или мышь полёвка-переросток?

– Крыса, она же Rattus Vulgaris, – немедленно информирует меня Бродяга: – Крупная особь. Для своего вида, конечно. Особой опасности не представляет.

Отбежавшая прочь крыса встаёт столбиком и внимательно смотри на меня.

Хм… А никакой это не вульгарис, то бишь простой, обыкновенный. Не горят глазки у простых крыс так. Ну – блестят, да. Но не светятся как парочка прожекторов, пусть и маленьких.

Короткий писк и над травой разом возникает добрый десяток голов.

– Ты там что про опасность говорил? – Подобрав с земли толстую ветку взвешиваю её в руке: – Типа опасности нет? От одной? А от десятка?

– Ходу! За мной! – Бродяга, совавшись с места несётся прямо на крыс, молотя уставившиеся на него головы своими гибкими щупальцами. Ему удаётся проскочить с десяток метров, прежде чем до крысиной армии доходит что что-то не так и они, всей стаей, бросаются за ним, азартно и разноголосо пища.

Это было эффектно!

Бродяга нёсся в ореоле кровавых брызг, размахивая сразу всеми своими щупальцами да так быстро, что те, порой, размазывались, превращаясь в подобие пропеллеров. Но крысам всё это было нипочём. Оглушительно пища, рыча и, как мне показалось, переговариваясь на своём, крысином языке – в писке слышались отдельные слова, если так можно сказать, крысы волнами накатывались на Бродягу со всех сторон.

Сколько их тут было – не скажу. Сотни, наверное, если не тысячи. С моего холма, где я замер, не решаясь рвануть за ИИ, было видно, как вокруг оранжевого пятна его корпуса расплывается серо-чёрное облако, плотно перекрывая собой светлую траву.