Андрей Архипов - S-T-I-K-S. Второй Хранитель

От слов Лошади Максима передернуло, но он, решив про себя ничему не удивляться – ведро придвинул. Сгорающий от любопытства Сухроб вытянул вперед шею, как ребенок, которому сейчас покажут фокус.

– Мы с Персом распотрошили шесть животных, верно? – Лошадь дождался, когда друзья согласно кивнут головами и продолжил, достав из кармана оранжевую коробочку от войсковой аптечки:

– А теперь смотрим, чем они нас одарили.

Коробочка оказалась внутри устлана ватой, которую сталкер аккуратно развернул.

– Похоже на мелкие фасолины и круглый кусок сахара – Заинтересованно подметил Макс, не понимая, зачем его просили держать под рукой ведро. Рвотных позывов он не испытывал, а вот любопытство – более чем.

– Почти угадал, только фасолины называются виноградом, или споранами, а то, что похоже на слипшийся сахар так и зовут – сахарок. Он же – горошины. А сейчас смотрите, что я делать буду.

Лошадь достал литровую бутылку минералки без газа, свинтил с нее крышку и отлил не много воды на пол, уменьшая объем. Затем долил сто граммов водки, бросил две серые «горошины» и, завинтив обратно крышку, тщательно встряхнул. Примерно через полминуты встряски горошины растворились, оставив белые хлопья. Сталкер взял другую бутылку – пустую, сунул в нее пластиковую воронку с вложенной ваткой и начал тщательно процеживать полученный раствор. Вот сейчас Максу стало дурно – он, наконец, понял как делают живец.

– А ну не воротить рыла! Кому пить живчик религия не позволяет, убеждения, или брезгливость – может вылезти наверх и застрелиться. Я даже свой Макаров дам. – Рявкнул Лошадь, но взял себя в руки и продолжил более спокойно: – Умереть от пули легче и приятней чем от спорового голодания. Так что братцы – выбора у вас нету. Или живчик – или смерть.

Максим мрачно посмотрел в злые глаза сталкера, прополоскал рот Спрайтом и решительно протянул руку за бутылкой с живцом. Сделав демонстративный глоток, он передал ее молчавшему Сухробу. Тот протарабанил на своем языке не понятную тираду, но решительно выпил и вернул бутылку Лошади. Приготовленное ведро так и не понадобилось.

Они налили и выпили водки, потом выпили еще раз и в глазах Максима качнулся потолок. Он откинулся спиной на кушетку, бережно пристроил на груди свой бетонный гипс и закрыл глаза. Очередной день в безумном мире для него закончился.

На следующее утро Лошадь затеял выход в город. Макса, ввиду полной боевой непригодности попытались оставить на базе, но он воспротивился. Да, боевая единица из него никакая, но сломанное предплечье таскать рюкзак не помешает. И вообще – тягловый ишак для переноски груза нужен? Извольте – он готов. Килограмм сорок за плечами потянуть – всегда пожалуйста. Лошадь тяжело вздохнул и пистолет с кобурой со своего бедра лично перевесил на левую ногу Максима. Шансов, что тот сумеет с левой руки попасть в башку зараженного не много, но хоть какая-то индивидуальная защита.

Сам Сталкер взял с собой лук со стрелами, забросил за спину легкий АК-74 с откидным прикладом и не забыл про фирменный клюв, головка которого торчала над рюкзаком. У Сухроба остался Мосберг, применять который тот дал слово строго по команде и, в награду за понимание – получил десять пулевых патронов. Общую цель похода Лошадь сформулировал мутно – пробурчал, что надо «поднабить хабара», «пощипать жмуриков» и «нормальный сталк на базу только спать приходит». Шли, разумеется – в недавно загрузившийся Архангельский кластер через уже знакомую трещину вдоль улицы Парижских коммун.

Максим был убежден, что они с Сухробом выходили грамотно, следуя тщательно продуманной тактике и осторожно, но посмотрев – как ходит Лошадь… Да они с города не вышли. Они грубо проломились сквозь орды тварей, которые их не сожрали благодаря везению. С перебежками от подъезда к подъезду угадали верно, но исполнили на уровне дилетантов и голом оптимизме. Да и колонна, что рвалась из города – выручила здорово. Отвлекла внимание тварей на себя.

Первая их ошибка состояла в том, что они старались выбрать дворы свободные от мертвяков. То есть вообще пустые, что являлось глупостью. Зараженные на самых низших стадиях должны болтаться непременно – это верный знак, что рядом нету крупняка. Топтуны, руберы и элита зараженного мира – своих низших братьев обижали, могли ради развлечения убить и закусывали ими в случае неудачной охоты на нормальную пищу. Логика в подобном отношении просматривалась – все что не могло себя защитить или быстро убежать являлось пищей и расходным материалом. Самых низших не брали в стаи и коллективные охоты. Но они хорошо чуяли приближение сильного хищника и торопились спрятаться.