Михаил Михеев: Space Quest

Оформление обложки Александра Соловьева

© Михаил Михеев, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Человек был очень стар. Правда, внешне это смог бы разглядеть далеко не каждый. Лучшие медики страны гарантировали ему еще как минимум пару десятилетий активной жизни. Он был до неприличия здоров, силен, в здравом уме и трезвой памяти, но обмануть можно других, себя же… нет, себя обманывать не стоит. Жизнь клонится к закату, и все усилия могут лишь отдалить неизбежное – но не отменить его вовсе.

В его руках была немалая власть, перед которой многие преклонялись и которой недалекие люди завидовали до дрожи в коленях. Глупцы, они не понимают, какой это тяжкий труд и сколь велик груз ответственности. Однако главное дело жизни оставалось несделанным, и винить в этом следовало только самого себя. Думать надо было раньше. Хотя… есть вариант.

Он раскрыл старомодную папку, внимательно перечитал пожелтевшие листы. Не все, конечно, только основные. Не то чтобы изящно, скорее даже немножко глупо, как в классической комедии, но реально. Рискнуть? Или не стоит?

Так, чем рискуем? Да, честно говоря, не так уж и серьезен риск, скорее, неприятность. Хотя неприятность именно от слова «неприятно». А с другой стороны, дивиденды в случае успеха могут оказаться серьезными. Вариант просчитан с использованием первоклассного суперкомпьютера и учитывает миллиарды комбинаций вплоть до шестого порядка. Шансы на успех не менее семидесяти процентов. Но человек – существо непредсказуемое, и как ни исследуй его психотип, может выкинуть незапланированный фортель. Да и всего не предусмотришь. Иной раз пролетевший вроде бы в стороне от места действий булыжник может стронуть с места лавину, которая погребет самые лучшие планы. Итак?

Он встал, прошелся по кабинету. Не парадному, где при желании могла разъехаться пара лимузинов, а настоящему, рабочему. Маленькому, уютному… привычному. Постоял перед высоким двустворчатым окном, глядя на тихую, сонную улицу. А, будь что будет! Рука его рубанула воздух, и этот жест сдвинул с места огромные силы и навсегда изменил судьбы тысяч людей, даже не подозревавших о том, в круговорот какого торнадо оказались случайно вовлечены.

– Ну, как он?

– Жить будет.

– Да мне это без разницы. Когда говорить сможет?

– Хрен его знает, у меня нашатыря нет. Разве что носки чьи-нибудь ему под нос сунуть…

– А если по старинке?

– Ну, попробуй… – с сомнением в голосе ответил Док и шагнул в сторону, уступая место командиру. Тот подошел, склонился над пленным, несколько секунд подумал, а затем с силой врезал тому носком тяжелого ботинка.

– У-а-у-у! – пожалуй, если бы не предусмотрительно заклеенный пластырем с прорезанной дырочкой рот, это вышло бы очень громко. Однако вопль шёпотом тоже впечатлял многообразием мотивов и скрытым обещанием страшно отомстить. Правда, на собравшихся это не произвело впечатления.

– Ну вот, так я и думал, что очнется, – довольно потер руки командир. – Как, будешь рассказывать все и сразу, или помучаешься вначале?

Судя по роже пленного, он колебался между чувством долга, которое требовало от представителя Истинного Учения молчать, как партизан на допросе, и осознанием того, что он и впрямь на допросе, который вряд ли выдержит. Имперские диверсанты славились безжалостностью и умением получить информацию от кого угодно. Командир, обождав секунд десять, чтобы дать ему проникнуться важностью момента, задумчиво произнес:

– С какого уха начнем? С правого или левого?

– Режь сразу яйца, все равно они ему больше не понадобятся.

– Ну ты зверь, Док… Впрочем, наверное, ты прав, дуракам размножаться не стоит.

Вид длинного, самого что ни на есть зверского вида ножа, еще недавно висевшего на его собственном поясе, привел допрашиваемого в трепет. Видать, не так уж и крепок в вере оказался парнишка, и умирать в неполных двадцать не хотел. В общем, разливался он соловьем, выкладывая все, что знал. Не так уж и много знал, но и того хватило…