Александр Золотько - Последняя крепость Земли

– Я выразился недостаточно ясно? – спросил, не повышая голоса, Гриф.

Глаза он прикрыл правой рукой, левой – придерживал повязку на груди раненого.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал майор в микрофон. – Я…

– Если ты снизишься еще на метр, я буду иметь полное право…

Странный это был разговор – голос майора, усиленный псевдодинамиком, и тихий, усталый голос Грифа.

– Я знаю твои права. И знаю, что Братья тебя… – Майор оглянулся на пилота, сидевшего рядом.

Пилот сделал вид, что ничего не услышал. О Братьях нельзя вот так, резко. О Братьях нужно говорить с чувством благодарности. А государственным служащим можно даже добавлять в свои слова немного гордости за сопричастность. Хорошо еще, что статус операции позволял не вести запись переговоров и не ретранслировать их на оперативный пульт.

– Стервятник… – пробормотал майор, не выключая микрофона. – Сволочь жадная. Убийца.

Пилот не возражал. Тут майор прав. Братья, конечно, Братьями, но зарабатывать себе на жизнь таким вот образом… На своих, на людях… Другое дело они, Патруль… Им приходится копаться в дерьме и крови, но не ради личного обогащения, а ради Родины и всего человечества…

Получилось неплохо, мысленно одобрил себя пилот, почти как у Инструктора. Еще немного – и сам поверишь в то, что говоришь. Противно, конечно, словно навоз языком по нёбу растираешь, но те, кто не научился это делать…

– Я могу, между прочим, применить Пункт о Блокаде. – Майору удалось сделать свой голос почти спокойным. – Или мы поговорим…

– Применяй, – разрешил Гриф. – И не забудь еще применить пункты о дальней, информационной, биологической и гуманитарной блокаде. Тут будет чем заняться всему вашему управлению… Да и смежникам, я думаю… Ты видел, во что тут превратился подлесок? Вот пройдетесь, уничтожая внеэкологическую растительность… Прополочкой давно занимался? Это вы забыли о Санитарном соглашении, а общественность – она помнит. Ее, общественность, не обманешь. Ага? Кстати, в качестве моего добровольного вклада в дело борьбы за родную природу сообщаю, что стая чужекрыс в десять голов погнала двух оленей на юго-восток. И если все у них, чужекрыс, сложится хорошо, то выгонят они оленей прямиком к Речинску. И вполне могут обнаружить, слегка перекусив оленями, что на улицах городка еды куда больше, чем в лесу. И еда эта бегает гораздо медленнее, чем олени.

Майор скрипнул зубами. И не в чужекрысах дело, на них он вчера навел биологический патруль. Дело в том, что Гриф появился не там, не в то время и совершенно, что самое обидное, неуязвимым.

Приткнул где-то на ветке камеру и качает картинку прямо в Сеть, если не в Совет непосредственно. Только тронь свободного агента, Братья даже обидеться не успеют – Инструкторы размажут майора по ковру, чтобы только мог Гриф свободно выполнять свою важную функцию в деле Сближения и Сосуществования.

Стервятник.

– Группе – отход, – скомандовал майор так, чтобы услышал и Гриф.

Вертолет рывком ушел в сторону, ветер разом стих, оставив кружащиеся над поляной листья и один микроплан. Микроплан сделал круг над поляной, зависая над телами и тюками. Подплыл к самому лицу Грифа.

Над несущей мембраной появилась паутинка псевдодинамика, вздрогнула.

– Напрасно ты это, Гриф, – тихо сказал микроплан, почти прошептал голосом майора. – Проблемы могут быть… А если вдруг еще встретимся?

– Напрасно ты это, Котяра, – сказал Гриф. – А если кто глянет в памяти микроплана? Прямая угроза…

– Какого микроплана? – удивился голос майора.

Микроплан качнулся, убирая псевдодинамик, поднялся вверх метров на пятьдесят, а потом стремительно спикировал вниз, к стволу дерева.

Шлепок, брызги зеленоватой жидкости ударили Грифа в лицо. Как плевок. Гриф утерся рукавом. Застонал раненый.

– Что? – спросил Гриф.

– Что? – спросил голос из клубящейся тьмы. – Не дергайся, – сказал голос. – Больно будет. Ты же на стимуляторе…

– На… – прошептал Евсеич, – на стимуляторе.

А это значило, понимал Евсеич, что на обезболивание можно не рассчитывать… И еще много на что рассчитывать не приходится. Организм продолжал работать на пределе. Ускоренный обмен веществ и тому подобное… Евсеич застонал. Тому подобное…

Обостренные чувства, например. Боль… Отчаяние… Бессилие…

Боль огненным цветком полыхнула в груди, роняя семена по всему телу, в каждую клеточку… Быстро прорастающие семена.

– Я попробую дать еще одну дозу, – сказал голос. – Но поможет минут на пять…