Мария Галина - Время побежденных

— Нужно проверить.

И мы вновь двинулись прочесывать пустые комнаты. Солнце поднялось над горизонтом, и сквозь окна проникал холодный утренний свет.

По пути я свернул в столовую — она тоже была пустынна; пластиковая поверхность столов отсвечивала в солнечных лучах, вокруг столов застыли аккуратно расставленные стулья.

— Никаких следов борьбы? — спросил Хенрик.

Я покачал головой:

— Нет. Может… надо осмотреть лабораторию.

— Все еще надеешься, что она там?

— Ни на что я больше не надеюсь.

Лаборатория располагалась в другом крыле здания. Мы шли туда по молчаливым коридорам, и наши шаги гулким эхом отдавались в этой абсолютной пустоте.

Дверь была распахнута настежь.

Металлические детали оборудования сверкали холодным блеском, солнце отражалось в застывших рядах пустых пробирок… на стуле лежал аккуратно сложенный белый халатик Сандры.

Ни записки, ничего.

— Не хотелось бы мне тебя расстраивать, Олаф, — сказал Хенрик, — но такое ощущение, что здесь и вправду никого нет. На них не напали, они не эвакуировались… просто исчезли.

— Верно, — с трудом выговорил я, — иначе она бы оставила мне хоть какую-то записку. Она же знала…

Горло у меня перехватило, я больше не мог выговорить ни слова.

Хенрик неловко похлопал меня по плечу.

— Ну-ну, дружище, успокойся.

— Что мы будем дальше делать, Олаф? — вмешался Карс. — Я не понимаю…

Я не ответил.

— Насколько я помню, у них тут была радиостанция, — сказал Хенрик.

— Что ты хочешь делать? Дать SOS?

— Не уверен, сумеем ли мы с кем-нибудь связаться. Сами знаете, радиосвязь тут, рядом с Гиблыми Землями, никакая, но, может, радио хоть на прием работает.

— Что ты надеешься услышать?

— Да хоть официальные сообщения какие-нибудь. Мы же не знаем, что в остальном мире делается!

Я вздохнул.

— Какая разница?

— Нет, Олаф, так не пойдет. Мы не для того вернулись живыми, чтобы теперь опустить руки и вообще отказаться от борьбы. А потом… вдруг мы все-таки выясним хоть что-нибудь, что поможет тебе отыскать ее?

— Маловероятно. Я же читал в сводках про такие случаи. Люди просто исчезают, и все.

— Так не бывает. Никто не может просто пропасть. Он может пропасть куда-то.

Я устало сказал:

— Оставь меня в покое. Делай что хочешь.

— Надо же, — тихо заметил Карс, обращаясь к Хенрику, — никогда не видел, чтобы Олаф так переживал из-за девушки. Да он всегда сам их бросал — и ничего…

— Уймись, чучело, — огрызнулся я, — что ты понимаешь со своим графиком воспроизводства?

— Пойдем, Олаф, — повторил Хенрик, — что толку стоять посреди комнаты?

Он подтолкнул меня к выходу, и мы двинулись к радиостанции. Крохотное помещение было таким же безлюдным, как и все остальные.

Я взглянул на молчавшее оборудование.

— Генератор-то не работает!

— По-моему, он исправен, — возразил Хенрик, — просто отключен. Но, по крайней мере, у приемника должен быть запасной источник питания. Ага… вот он.

Он повернул тумблер, и шкала радиоприемника зажглась мягким желтым светом.

Хенрик осторожно начал вращать верньер.

— На длинных волнах ничего, — сказал он наконец. — Лос-Анджелес молчит.

Из динамика доносился лишь неразборчивый гул да потрескивание атмосферных разрядов.

— Может, приемник просто не работает, — с надеждой спросил я, — тут так бывает!

Хенрик покачал головой:

— Не уверен… такое ощущение, что все передачи просто прекращены. Попробуем поймать север.

Он вновь повел стрелку вдоль шкалы.

— Сильные помехи… похоже, опять магнитная буря. Ага, вот. Нью-Йорк. Кажется, я что-то поймал. Вот послушайте.

Он прибавил громкости.

Еле слышимый из-за треска атмосферных разрядов голос возбужденно говорил:

— Это распространяется во все стороны от Мексиканского нагорья, точно взрывная волна. Происходит это всегда одинаково: сначала отдельные люди начинают вести себя странно, уверяют, что видят или слышат что-то необъяснимое, отмечены случаи, когда на глазах у родных и друзей некоторые внезапно теряют привычный облик и превращаются в нечто не поддающееся описанию. Так до сих пор и не удалось установить, происходит ли это на самом деле или же это всего-навсего галлюцинации, вызванные воздействием какого-то прежде неизвестного фактора. Затем начинается цепная реакция загадочных исчезновений; пустеют целые кварталы, города… Те немногие уцелевшие, которые оказались непосредственными свидетелями происходящего, находятся в таком глубоком шоке, что от них ничего нельзя добиться. Нью-Йорк уже практически опустел. Из Вашингтона тоже нет никаких известий. Белый дом молчит. Мы, группа репортеров, забаррикадировались в здании телецентра, но, полагаю, эта волна докатится и до нас. Тревожные сообщения поступают из Европы…