Мария Галина - Все источники бездны

— Идиоты, — процедил он сквозь зубы.

— Словом, я поставил двоих у ресторана, двоих — у той конуры, что она снимает. А что я еще могу сделать?

— Ничего, — кисло ответил он. — Все, что вы могли, вы уже сделали.

— Хадсон, я не могу бросить весь участок на * поиски какого-то мифического Ирбиса. У нас своих дел по горло. «Колибри» вообще не на нашей территории.

— Я представитель Интерпола, — напомнил Хадсон, — мне на ваши территории плевать.

— Вот пусть Интерпол и платит сверхурочные моим парням за то, что они будут подпирать стену в этой вонючей дыре.

— Костанди, — вздохнул Хадсон, — неужели вам безразлично, поймаем мы этого убийцу или нет?

— Половина тех вилл, мимо которых мы ехали, — сухо сказал Костанди, — скуплена такими же типами, как этот Швед. А то и еще похуже. Что мне теперь, из-за каждого подстреленного ублюдка ночи не спать? Да хоть бы их всех поубивали!

— Вам такое слово, как «правосудие», знакомо?

— Есть правосудие, — резонно заметил Костанди, — а есть справедливость. Так вот, Швед получил по заслугам. Ладно, отдыхайте, Хадсон. Я позвоню вам, если что.

— Отдохнешь тут, — проворчал Хадсон, укладываясь на скрипучую кровать. — Черт бы побрал этих борцов за справедливость! Как пошли тузить турок в прошлом веке, так по сию пору успокоиться не могут. Дикий народ, одно слово!

Костанди позвонил в пять утра. Когда Хадсон десять минут спустя вышел из гостиницы, он обнаружил, что у подъезда его ожидает полицейская машина, а еще через пятнадцать минут стоял в доках вместе с зябко кутающимся в плащ Костанди.

Утром здесь все выглядело иначе, чем ночью, — милосердный покров тьмы отступил, обнажив грязь и распад: подгнившие сваи, серые бетонные стены, исписанные похабными творениями местных остроумцев. Даже море, плескавшееся у ног, выглядело мерзко: радужная пленка нефти, острый запах мазута и гнили выброшенных на берег водорослей.

Она лежала в этой грязи: одна рука откинута в сторону, голова в воде, черные волосы слабо полощутся в волнах, точно космы морской травы…

Почему-то именно это зрелище показалось Хадсону непристойным. Он наклонился и перевернул ее на спину; она уставилась в небо мертвыми глазами — брови мрачно сведены, смуглая бледность сменилась синевой.

— Странгуляционная полоса на шее, видите? — обернулся он к Костанди. — Удушена чем-то. Возможно, ее же поясом или шарфом. Сзади наверняка остался след от узла. Закрутили и держали, пока она не задохнулась.

— Хорошенькое дело, — пробормотал Костанди, прикоснувшись к мертвой носком лакированного ботинка, — бедная шлюшка.

Хадсон вдруг почувствовал, как у него свело скулы от отчаянного желания заехать Костанди в челюсть.

— Мертвая шлюшка, — напомнил он.

— Да, — охотно согласился тот, — верно.

— Ирбис тут, в городе. Черт! Это наверняка он. Убил девчонку — к чему ему лишние свидетели!

Он нервно потер руки.

— Я обращусь в Городское управление — пусть поставят людей в аэропорт… Впрочем, — уныло добавил он, — это не поможет.

— Он уже может катить по любому шоссе, ведущему из города, — согласился Костанди, — или нанять катер. Или даже яхту… или…

— Я опрошу ее партнерш, — прервал поток бурной фантазии Хадсон, — не может быть, чтобы они ничего не знали!

— Одна из девиц делит с ней комнату, — сказал Костанди. — Женева, что ли.

— Поехали! — Хадсон наклонился и быстрым движением ладони закрыл мертвой глаза. — Ею займутся эксперты. Нам тут больше делать нечего.

Гостиница, в которой жили «девочки», была еще грязней и неуютней, чем его собственная. Хадсон постучал в обшарпанную дверь. Девица, которая ему открыла, явно только-только собиралась ложиться спать: в беспощадном свете утра лицо ее казалось серым и потасканным.

Хадсон показал удостоверение, и она испуганно отступила, освободив проход. На лице у нее инспектор прочел точь-в точь тот же страх, что вчера у Риты. Живой товар, подумал он, мусор, отбросы. Бедняжка…

— Что вам нужно? — проговорила девушка. У нее тоже был акцент. «Восточная Германия, — подумал он. — Или Прибалтика. Оттуда тоже вот такие разлетелись по всему миру».

— Ты делила комнату с Ритой Блэйз? — спросил он.

— Да. — Эта была поглупее. Не заметила, что он употребил глагол прошедшего времени. Даже не насторожилась. Или голова была не тем занята.

— Мне надо кое-что узнать о ней, — сказал он.

Она расслабилась. На глуповатом личике отобразилось облегчение. Тем не менее попробовала упираться.