Анастасия Сопик - Темный рай

Блуждая по длинным и узким коридорам школы в надежде найти кабинет испанского языка, я набрела на Эмму Саммерс.

– А вот и наша новенькая – скромная и тихая Лорен, – пропела она. – У тебя сейчас тоже испанский? Значит, нам в одну сторону.

Фальшиво улыбнувшись, я нехотя поплелась следом за ней, стараясь игнорировать ее не очень-то вежливое поведение.

– Думаю, ты меня все же недолюбливаешь. – Эмма неожиданно остановилась и повернулась ко мне. – Знаю, я веду себя слишком нахально и могу показаться навязчивой, но это не так.

– Что, будешь подлизываться?

– Нет, что ты! Это совсем не входит в мои планы. Уж поверь, я очень открытый… человек.

Слово «человек» далось ей не особо легко. С ее лица медленно сползла фирменная улыбка. Девушка на минуту замялась, задумавшись над чем-то. А я могла только стоять и гадать, что же таки случилось?

– Эмма, – окликнула я ее, – ничего. Все хорошо. Ты не права: я так о тебе не думала…

Но не успела я договорить, как меня резко перебили:

– Ты врешь. Пошли лучше поедим чего-нибудь. Сейчас большая перемена, а я с утра ничего не ела.

Я кивнула в ответ на ее предложение. Все же, может, Эмма действительно не такая уж плохая, как я предполагала? Видимо, это все ее упрямый характер. Так что идею на счет ланча я одобрила. Пусть даже и в компании с некой неугомонной и слишком вспыльчивой мисс Саммерс.

Столовая, наверное, была в этой школе единственным местом, которое можно назвать приличным. Светлое помещение с большими окнами на всю стену было забито студентами. Следуя примеру Эммы, я взяла куриный сэндвич и салат. Мы уселись за свободный столик.

– Да, это тебе не Лондон, – усмехнулась мне блондинка, жадно откусывая бутерброд.

Набив рот едой, девушка, даже не пережевывая, целиком проглотила достаточно большой кусок ланча.

– Почему, очень даже неплохая у вас столовая, – возразила я, все еще находясь под впечатлением от ее «манер».

– Ха, сравнила! Столовая в лондонской школе – и в Брауне…

– Я все сравниваю, может, даже неосмысленно. Конечно, лучше в Лондоне, и не только потому, что это столица Великобритании, а потому, что это родное для меня место. Я буду скучать по Лондону, по любимой школе, друзьям и, конечно же, по своей семье.

– Только догадываться могу, как у вас там хорошо… – мечтательно пропела она.

– Для меня там всегда будет лучше всего.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем надо было из столицы уезжать сюда? В такой маленький и ничем не примечательный городишко Браун. Обычно всегда наоборот.

– Четыре месяца назад умерла моя старшая сестра Керри…

И все те эмоции, от которых я пыталась избавиться, старалась забыть, вычеркнуть из своего прошлого, вернулись.

– Керри была смертельно больна раком, и после операции, на которую ушли наши последние деньги, она умерла. Мы верили, что ей станет лучше, делали все, чтобы вылечить. Но бесполезно… После пережитого я попала в больницу с психическим расстройством. Я любила ее, пусть мы даже очень часто ссорились, но жизнь без нее потеряла краски и стала тусклой. У меня случались приступы, мучили бессонницы, галлюцинации. Керри мерещилась мне. Это самая страшная и болезненная пытка, которую я только могла пережить за свои шестнадцать лет. – Подступившие слезы так и застыли, создавая пелену перед глазами. – Родители тяжело пережили потерю Керри и мой нервный срыв. Всем пришлось нелегко. Так они решили, что будет лучше, если я сменю обстановку и поживу пока у своей крестной Ненси Тернер, в Брауне. Вот такая моя история…

Молчание затянулось, каждый задумался о своем.

Керри… Как больно слышать это имя. Сердце сжалось, на душе пусто, отяжелели опухшие веки. Вновь я ощущаю то чувство… Чувство потери, пустоты. Словно отняли от меня кусочек чего-то важного в моей жизни. Крепче сжимая кулачки и кусая губы, я изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу рыдания, чтобы не расплакаться у всех на глазах прямо здесь, в столовой.

– Мне жаль, я не должна была спрашивать, прости, – первая нарушила тишину Эмма.

– Тебе не за что извиняться. В этом только моя вина…

– В этом нет твоей вины. Не терзай себя.

– Как я жалею о каждой ссоре, о каждом грубом слове, сказанном в ее адрес!

– Лорен, ты не права.

– Права, и не смей меня больше оправдывать.

Закрыв лицо руками, я тихо всхлипнула. Эмма всячески пыталась меня успокоить, но ей это не удалось.

– Ты даже не притронулась к еде.

– Аппетита нет.

Оставшуюся часть перемены мы сидели в неловком молчании. Эмма боялась еще больше задеть меня своим советом или вопросом, а мне просто не о чем было говорить с ней. Казалось, больше никого не существует. Все ученики в столовой поблекли, будто исчезли или испарились. Только я совсем одна в чужом городе, в чужой школе, наедине со своим прошлым. Я не смогла удержать боль. Слезы обжигали щеки, и меня не заботило, что обо мне подумают окружающие.