Сергей Фокин - На крыльях ветра

Я никогда не отличался развитой мускулатурой или крупными формами, и весил чуть больше шестидесяти килограммов. И тогда впервые мимоходом подумал, что романтический настрой и вино придают человеку силы.

– За стол, ребята! – скомандовал Толик. Он всегда чувствовал, когда нужно разрядить обстановку. Усевшись, мы болтали без остановки, потому что у каждого для этого имелся свой повод. Следующие тосты прошли на ура.

И тут Макс вспомнил о шашлыках!

– Слушайте, а дождь все еще идет! – прикрыв глаза от лампочек, посмотрела в окно Оксана. – Не повезло нам с погодой.

– А если он и завтра не закончится?

– Удочки не брать, из машины не выходить! – процитировал Толик известный анекдот про рыбаков. – Ик!

– Мальчики! – вдруг как-то особенно произнесла Света. – А вы видели на втором этаже бубен?

– Это шаманский, – кивнул головой Макс. Уж он-то точно видел, хотя, может быть, не в этот раз. – Отец привез его с Крайнего Севера.

– Настоящий? – сделав большие глаза, спросила Оксана.

– Конечно. А в углу лежит барабан. Тоже самый настоящий.

– Ребята! А знаете, зачем шаманам эти инструменты? – Света вдруг сделала таинственное лицо, будто участвовала в съемках какого-нибудь детектива.

– Чтобы в них колотить! – хохотнул Толик. Он вообще был остряк.

– Дурья твоя башка! – слегка хлопнула его по голове Света. – Они дожди им вызывают.

– В тундре? – Вика сделала большие глаза, и я, глядя на нее, прыснул в кулак. Она подумала секунду над своими словами, и тоже засмеялась.

– В тундре, а где же еще! – без тени сомнения отозвалась Света.

– И ты предлагаешь… – начал, было, за нее Толик. Его прямо распирало от смеха.

– Вот именно. Вы будете стучать в барабаны, а я исполню какой-нибудь народный танец. Якутский или ненецкий.

– Тунгусский! – вставил Макс. – Чтобы шарахнуло крепче.

Но идея все равно понравилась. Одно дело, когда у тебя крутится компакт-диск, а совсем другое, когда играешь сам.

Снарядили экспедицию на второй этаж, выдав ей боевые сто граммов, а потом слушали, как они наверху грохочут ногами, пробираясь между кроватей и кресел. Вскоре мы вооружились музыкальными инструментами.

– Чур, я буду дирижировать! – предложила Вика. – У меня есть музыкальное образование.

Барабан оказался сдвоенным, и, взгромоздив его на кресло, Толик взял в обе руки по ложке:

– Тогда я на там-тамах. Кто на басах?

Его шутку оценили, но остался лишь один бубен, которым сразу завладела Света.

– Остальным думать о хорошей погоде и разгонять дождь! – скомандовала она. – Начинай, Вика!

– Раз! Два! Поехали!

Я удобно разместился на втором кресле, развернув его, и почувствовал, как понемногу подкрадываются дремота. Как раз передо мной теперь находилось окно, но за ним оказалось так темно, что разглядеть тучи было сложновато.

Барабан забухал низко и ритмично. Внутри у меня сразу что-то зашевелилось. Так бывает, когда врубишь на полную громкость клубную музыку и сядешь напротив акустики. Как говорит моя мама, «кишки закручиваются». Хотя, в тот раз к привычному ощущению добавилась какая-то изюминка. В чем это заключалась, оценить было сложно. Но особо проявилась она после того, как зазвучал бубен. Его погремушки, изготовленные из костей животных, звенели приглушенно и приятно, даже как-то гармонично с барабанным буханьем.

Света танцевала, извиваясь с восточной гибкостью, и это добавило впечатлений. Голова у меня поплыла. Мне показалось даже, что я засыпаю. Только состояние дремы неожиданно исчезло, и в мозгах возникло необычное ощущение пустоты. Такого со мной еще не происходило. Мысли растворились, будто утренний туман на солнце. И, когда я снова взглянул в окно, то едва не закричал от неожиданности.

Оказалось, что Макс притушил люстру, и все действо происходило в полутьме. Из-за этого стало частично видно то, что творилось вне дома. Возможно, в просвете между тучами промелькнула луна, или же мне просто почудилось, но я заметил в небе какие-то стремительные черточки, исчезающие и появляющиеся вновь. И эти черточки подталкивали облака! Иногда они кружились в небольших вихрях, и в этом месте тучи разрывала неведомая сила. Клочья разлетались в стороны, чтобы быть подхваченными следующими черточками. Это выглядело так, будто кто-то рисовал на небе вьюгу, как ее изображали в старых мультфильмах.

И тогда у меня в голове послышался серебряный звон. Бубен не имел к нему никакого отношения – словно звенели тихие струны или монисто! Мелодия, которую они наигрывали, показалась мне до боли знакомой – может быть, слышанной в детстве. Ее невозможно было передать нотами. Я когда-то окончил музыкальную школу по классу фортепиано, и могу точно об этом судить. Она просто звучала и завораживала, привлекая к себе все внимание. Даже ритм барабана отошел на второй план.