Зореслав Степанов - Марсиана

– Нет, доченька, кроме наших бабушек на Земле есть еще очень много других людей. Да ты сама скоро все увидишь.

Марсиана отрицательно покачала головой.

– Не хочу. Не хочу туда лететь. Мне там не нравится.

– Но ведь ты там еще не была, – удивился Максим.

– Все равно не хочу. Там плохое место. И людей много плохих.

Отрицать этого Максим не мог, хотя ничего другого придумать не мог. Не на Юпитер же ему отвести маленькую девочку. Да и что им там делать?

– Мы не надолго. Только познакомишься с бабушками, и полетим совсем в другое место. Ведь ты их единственная внучка.

Марсиана, казалось, задумалась над его словами.

– А, Марс? – спросила она, – Мне нравится планета Марс.

– Никуда Марс не денется. Мы вернемся сюда в любое время, когда только пожелаешь. Пошли, Марсиана.

Марсиана отрицательно покачала головой.

– Мама с нами полетит? – спросила она.

– Мама не может. Мама останется здесь.

– Я не про ту, которая на небе, я про эту, – Марсиана показала на свежую могилу.

Сердце Максима снова сжалось от боли и горя. Он и сам не хотел оставлять Дженнифер на Марсе, но ничего лучше придумать не мог.

– Папа Максим, не оставляй маму Дженнифер здесь. Ей здесь будет грустно и одиноко, – официальным тоном попросила Марсиана.

– Хорошо. Мы оставим маму на Луне. Это значительно ближе к Земле, и когда ты будешь у бабушки, то ночью сможешь часто смотреть на Луну и на маму. Она тоже будет тебя видеть с неба, и вы всегда будете вместе.

Марсиана довольно улыбнулась. Идея Максима ей понравилась. Где находится Луна, и что собой представляет, она почему-то не спрашивала. Словно сама прекрасно знала.

Максим после некоторого колебания отважился задать Марсиане мучавший его вопрос:

– Мне интересно, почему ты иногда называешь меня просто папа, а иногда «папа Максим», а маму не мама, а «мама Дженни», как это делают все нормальные дети? Что все это означает?

Марсиана неожиданно улыбнулась.

– Так нужно, папа Максим. Это зависит оттого, правильно ли ты поступаешь.

– Ясно, – ответил Максим, хотя ему ничего не было ясно. Иногда он просто боялся своей дочери, которая выглядела уже четырехлетней девочкой.

– Возьмем маму и летим, – сказала Марсиана, словно ей не терпелось покинуть Марс и познакомиться со своими бабушками.

Так они и поступили.

На Луне было холодно, но Максим и Марсиана холода не чувствовали, как и отсутствие воздуха. Максима защищал скафандр, а Марсиану защищала, похоже, ее природа. Внешне она напоминала обычную девочку, но Максим иногда начинал уже сомневаться, что она его дочь, хотя и присутствовал при ее появлении на свет.

Когда Максим торжественно установил саркофаг с телом Дженнифер, Марсиана попросила, чтобы он оставил ее с мамой наедине. Максим не возражал и отошел на некоторое расстояние.

Место для саркофага Дженнифер он выбрал красивое. Ровная, как стол, равнина, залитая холодным светом, и с видом Земли, висевшей над горизонтом. Дженнифер могла любоваться далеким домом, а Марсиана, когда будет на Земле, всегда может увидеть место, где находится ее мама.

Иногда, Максим боялся своей дочери, которая быстро росла и была не по-детски умной. Но в тоже время он чувствовал огромное облегчение, что он не одинок, и что Марсиана как-то незаметно заполнила собой пустоту, образовавшуюся после потери Дженнифер. Иначе Максим сошел бы с ума. Он не хотел знать, почему Марсиана так быстро начала разговаривать. Не хотел знать, почему она так быстро растет. Ему достаточно было того, что она его дочь и, что он больше не один в этом чужом для человека величии и безмолвии космоса и небесных тел.

Он уже успел полюбить свою дочь, и ему иногда начинало казаться, что Марсиана всегда была рядом с ним. Она напоминала ему Дженнифер в детстве, хотя он никогда не видел Дженнифер ребенком, но почему-то был твердо уверен, что она была похожа на Марсиану как две капли воды. Максим, конечно, заблуждался, но он хотел так думать, и ему было приятно так думать.

Марсиана тем временем колдовала возле саркофага Дженнифер. Она присела рядышком, опустила голову на прозрачный саркофаг, и нежно гладила крохотной ручкой лицо своей мамы.

– Мама Дженни, – шептала она нежно и с любовью, – мама Дженни ты самая лучшая в мире. Я тебя очень люблю. Я знаю, сейчас ты спишь, но придет время, и ты проснешься, и мы всегда будем с тобой вместе.

Максим краем уха слышал, о чем она говорила. Он почувствовал, как его переполняют чувства, а на глазах снова выступили слезы. Марсиана выглядела настолько крохотной и беззащитной на фоне великого, безмолвного космоса, что он готов был разорвать на куски любого, кто попытался бы ее обидеть. Он готов был на все ради нее.