Алексей Калугин: Дикие дни

Все возможно.

Почему нет?

Главное – забыть навсегда о том, что существует и совсем другой мир. Настолько непохожий на то, что люди привыкли видеть вокруг, что его невозможно описать словами. Обычные слова не годятся, потому что там можно трогать звуки, вдыхать цвета и слышать образы. Дети там играют с измерениями, как с пирамидками. А взрослые могут выворачивать пространство, как носок. Но для того, чтобы оказаться в этом необыкновенном мире, нужно родиться альтером. Другого пути не существует.

Андрейка взял сестру за руку.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Люди и альтеры живут в одном и том же мире. И то, как мы его воспринимаем, зависит вовсе не от присущих нам способностей, а от нас самих. От того, что спрятано в нас так глубоко, что мы даже точно не знаем, где именно следует это искать, может даже возникнуть искушение сказать, что ничего этого вообще нет. Но что-то ведь заставляет нас выбирать те дороги, по которым мы идем.

Тыльной стороной ладони Вера смахнула набежавшую на ресницы слезу.

– Димон говорил, что достаточно однажды увидеть мир таким, как видят его альтеры, для того, чтобы никогда больше не пожалеть о том, что ты не остался обычным человеком.

Андрейка озадаченно наморщил нос.

– Помнишь, мы с тобой любили рассматривать картины Моне в Цветаевском музее?

– Да, конечно, – Вера улыбнулась. – С разного расстояния, под разными углами… Тебе нравились импрессионисты.

– Они мне и сейчас нравятся. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что, даже став альтером, я не могу сам увидеть мир таким, каким видел его Моне. Или – Сезанн. Или – Брак…

– Брак – кубист.

– Да какая разница, кубист, фовист или супрематист! Филонов, Малевич или Пикассо! Суть в том, что каждый из них видел мир по-своему. Так, как не видел его никто другой. Кафка, Бродский, Баркер, Довлатов – все они жили в одном и том же мире, но каждый рассказывал о нем так, что возникает искушение предположить, что все они были пришельцами. Что особенно любопытно, – Андрейка подался вперед и загадочно улыбнулся, – ни один из тех, о ком мы говорим, не был альтером.

– Серьезно? – удивленно вскинула брови Вера.

Прежде ей никогда не приходило в голову искать альтеров среди художников, писателей или музыкантов. Но, когда Андрейка начал перечислять известных людей, она была почти уверена, что каждый из них непременно должен оказаться альтером.

– Абсолютно, – заверил ее Андрейка. – Так же, как не был альтером Джеймс Джойс, чья книга буквально взорвала сознание будущего Мастера. Соломон говорит, что, не прочитав ее, он, быть может, и не стал бы никогда Мастером. Более того, скажу тебе по секрету, альтеры вообще не способны к творчеству. Проблема именно в наших сверхспособностях. Если я, к примеру, захочу написать роман, то мне достаточно будет положить на бумагу первую строчку для того, чтобы вся книга уже сложилась у меня в голове. После этого мне останется только сесть и тупо записать готовый текст. А это все равно что переписывать чужую книгу. Поскольку не вызывает никаких эмоций. В то время как творчество только и живет эмоциями. То же самое произойдет, если я попытаюсь написать картину или сыграть роль в спектакле. Так что творчество – это прерогатива людей. Альтерам же остается наука, техника и общественная деятельность.

– Чем же ты тогда собираешься заниматься? – спросила Вера.

– Я пока еще не решил, – Андрейка беспечно тряхнул головой, так, что закачался конец петушиного пера на его газетной треуголке.

– Я слышала, у тебя просто удивительные способности.

– Да, это так, – без ложной скромности ответил Андрейка. – Даже не став еще воплощенным альтером, я обрел способности, какие другие развивают в себе путем долгих и усердных тренировок. Я могу почти все, что могут другие, и даже немного больше. Но, как говорит Соломон, это не повод для того, чтобы на все забить. Нужно продолжать работать над собой. С того, кому многое дано, многое и спросится.

Вера невольно улыбнулась, услыхав столь серьезные речи от брата. Она привыкла считать его ребенком, и ей было непросто сменить свою точку зрения. Хотя сделать это все равно придется.

– Может быть, ты тоже будущий Мастер? – спросила Вера.

– Нет, – с серьезным видом покачал головой Андрейка. – Мастер должен пройти через страдания, как физические, так и нравственные. А у меня в жизни были только радости, – Андрейка лукаво улыбнулся. – Все благодаря тебе, дорогая сестрица.