Иар Эльтеррус - Хроники дальних дорог

– Самуил Никонович Тимошин, находится на крейсере первого ранга «Неясыть»; Геннадий Илларионович Москитин, находится на линкоре «Республика»; и Константин Михайлович Добрынин, находится на авианосце «Президент Молчанов».

– Ты слышал, толстая сволочь? – снова посмотрел на покрытое потом, белое лицо адмирала фон Бревен. – Я даю тебе полчаса на то, чтобы пленные имперские офицеры оказались на челноке, идущем к нашему кораблю. Если этого не произойдет в указанное время, то я начну уничтожать твой флот. Сбежать ты не сможешь, глушилка гипера включена. Первым будет флагман. И ты, болезный.

Полковник настолько «по-доброму» улыбнулся, что господин адмирал тут же обделался – это стало понятно по скривившимся и зажавшим носы офицерам на заднем плане, стоящим за спиной недоделанного «флотоводца». Немного придя в себя, тот тоненьким, дрожащим голоском распорядился выполнить ультиматум, вызвав тем самым брезгливые гримаски у экспертов в рубке «Петрограда».

Когда Константина Михайловича, третий день безвылазно сидевшего в двигательном отсеке, где инженер понемногу калибровал генератор гиперполя, барахливший, наверное, с момента постройки этого крайне неудачного корабля, который грех было называть авианосцем, скорее просто неуклюжим корытом, оторвали от работы и вежливо попросили срочно проследовать к челноку в третий ангар, он прежде всего удивился именно непривычной вежливости охранников, смотрящих на него с откровенным страхом. Еще вчера прежде всего по шее бы дали – чего церемониться с каторжником? Значит, что-то случилось. Но что могло случиться? Имперский флот давно разгромлен. Точнее, захвачен посредством предательства адмиралитета. Бояться демократам нечего, они хозяева положения. Некому вступиться за имперского инженера. Но кто-то явно вступился, иначе не было бы такого ужаса в глазах охранников, которые явно боялись, что Константин Михайлович им все припомнит. Что же происходит?

Когда они, наконец, добрались до ангара, там ожидал челнок, причем приписанный к линкору «Республика», ранее называвшемуся «Александр V». Один из немногих линкоров, доставшихся демократам неповрежденными, на остальных экипажи, когда до них дошел масштаб предательства, взорвали двигатели и гипергенераторы. Восстановить их до сих пор не сумели – почти все имперские корабельные инженеры напрочь отказались сотрудничать с новой властью, а западные, готовые за деньги на любую мерзость, с русским секретным оборудованием никогда не работали, кто бы их к нему допустил, а там имелось множество незадокументированных хитростей, которые мастера передавали только из рук в руки, от учителя к ученику. В числе прочих отказался и Константин Михайлович, предпочтя пойти на каторгу, лишь бы не служить подонкам, рвущим на куски родную страну – Российская империя за несчастных два года правления демократов успела развалиться на сорок два государства, мало того, отделились все колонии. Причем несколько взяли под контроль бывшие имперские военные, они все это время лихорадочно готовились к обороне – западные «друзья» не собирались оставлять их в покое, им требовалась полная и окончательная гибель России, превращение ее в свою марионетку, нищую и слабую, уже никогда не способную снова подняться. Может, эти колонии каким-то образом надавили на бывшую метрополию, чтобы вытащить талантливого инженера? Нет, так думать было бы слишком самонадеянно.

– Тебе туда, – показал на челнок один из охранников.

Константин Михайлович пожал плечами и двинулся к опущенной аппарели. Оказавшись внутри, он осмотрелся и очень удивился. В челноке, кроме него, было только два человека, и обоих он прекрасно знал. Да что там, они его и учили когда-то! Самуил Никонович Тимошин и Геннадий Илларионович Москитин, лучшие корабельные инженеры империи в прошлом, давно ушедшие на преподавательскую работу в Академию Военного Флота, которую он в свое время заканчивал. Уже тогда бодрым старикам было за семьдесят, а сейчас ближе к ста. Что они делают здесь, да еще и в робах каторжников? Их тоже, невзирая на почтенный возраст, на каторгу сослали?! Впрочем, а чего еще ожидать от демократов? Мразь – она и есть мразь.

Поздоровавшись, Константин Михайлович напомнил, в какие годы учился в Академии, и его вспомнили, а затем принялся расспрашивать, что вообще происходит. Однако старики только развели руками в ответ на вопрос, что происходит – их точно так же, как и его, усадили в челнок без всяких объяснений, велев следовать по указанным координатам, где их подберут.