Юрий Киселев - Лестница бога. Ступень 5. Бегство в Эдем. Том 2

– Ты тоже это почувствовал?

– Да. Какое–то смутное беспокойство. Как будто опасность, которую чувствуешь, но не можешь определить.

– Граница владений арахнов. Магический барьер. Энергетический фон скачет, как в преддверии какого–нибудь вселенского катаклизма. То взлетает до запредельных величин, то резко опускается почти до нуля. И это плохо. Очень плохо.

– Почему? Изменяющийся фон сможет нам повредить?

– Нет, столь резкое изменение пространственной плотности энергии ничем, кроме лёгкого беспокойства, повредить нам не может. Проблема в другом…

– Раз начала – рассказывай, – насел на свою спутницу я.

– Подобные перепады градиента энергетической насыщенности окружающего нас пространства способны ощущать лишь магически одарённые биологические объекты, причём преимущественно обладающие разумом. Ты уже ощутил, что, если бы не толкающая нас вперёд необходимость, по доброй воле никогда не продолжил движение по прежнему маршруту. Не полез бы в таящую неведомую опасность чащу, а повернул обратно, решив не связываться с пугающей неизвестностью впереди. Арахны, вероятнее всего, не пересекают барьер по той же самой причине, в то время как мелкие звери и птицы свободно пролетают сквозь него. Дальше мои выводы можешь продолжить сам.

– Ты подозреваешь, что арахниды, как и мы, разумны – именно поэтому барьер действует в свою очередь и на них?

– Возможно, не в такой степени, как люди… Однако вероятность подобного допущения весьма высока. Шансы на неблагоприятный исход встречи не просто с агрессивно настроенными, но ещё и разумными обитателями местной территории резко возрастают.

– И что нам делать?

– Это решать тебе. Поход организовал ты, а я лишь сопровождающая тебя спутница. Возможны, как ты понимаешь, всего два варианта – или мы продолжаем движение по выбранному нами маршруту, или мы обходим границы владений арахнидов, не вторгаясь на их территорию. Вариант вернуться обратно мы, как я понимаю, не рассматриваем.

– Тогда идём дальше. Обходить слишком долго, а вернуться обратно, как ты правильно заметила, я не могу – я дал самому себе слово дойти, и я сдержу слово, чего бы это мне ни стоило. Впрочем, кое–что я смогу сделать уже сейчас – я возвращаю данное тобой обещание сопровождать меня до Саны. Если посчитаешь наш дальнейший поход слишком опасным, можешь возвращаться обратно, домой – я тебя не держу.

– Я пойду с тобой, – тихо ответила Ирума. Впрочем, ответила не сразу, немного помолчав, подумав и, чего таить, заставив меня поволноваться.

И мы, больше не обращая внимания на гнетущую обстановку, продолжили свой путь на запад.

***

Владения арахнидов встретили нас паутиной, висящей везде, где только можно. Но с обилием паутины, затянувшей лес настолько, что стало тяжело передвигаться, мы столкнулись далеко не сразу. Сначала тонкие паутинные нити попадались настолько редко, что я даже не обращал на них внимания и замечал лишь тогда, когда моего лица касалась липкая щекочущая сеть, легко рвущаяся обычным движением руки. Потом стали попадаться ажурные завесы переплетённой в ловчие сети паутины весьма приличных размеров, сами нити прибавили в толщине и прочности, и я наконец–то впервые увидел живого арахнида. Мохнатый, слегка приплюснутый тёмно–серый, почти чёрный увенчанный маленькой головкой с солидными жвалами комок размером примерно в полторы человеческих головы, раскинув в разные стороны восемь массивных суставчатых лап длиной как минимум в мою руку, неподвижно сидел в самом центре громадной паутины на высоте примерно в три человеческих роста. Паутина тонкой, почти незримой завесой перегородила широкий, шагов в десять–двенадцать, проход между двумя деревьями. Я даже не заметил бы эту незримую сеть, если бы на её нитях не блестели мелкие капельки ещё не испарившейся утренней росы. Остановившись перед замершим в центре ловчей сети пауком примерно в тридцати шагах, мы с Ирумой стали внимательно рассматривать первого увиденного нами арахнида.

Паук выглядел достаточно мерзко с человеческой точки зрения. Уродливое раздутое брюхо на спине покрывали роговые наросты, чешуйками спадающие на бока – вероятно, та самая хитиновая броня, о которой нас предупреждали встреченные охотники. Незащищённым оставался лишь небольшой участок брюшка арахнида в том месте, откуда из него выступали суставчатые сочленения лап. Брюшко покрывала тонкая бурая шёрстка, плавно переходящая в хитин по бокам. Вероятно, хитин образовался в результате срастания трансформированных шерстинок, и по прочности должен был быть эквивалентен кости. Раздробить такую защиту способен лишь сильный удар, а, значит, наши луки для защиты от пауков окажутся бесполезными, равно как и острые как бритва ножи для разделки добычи, покоящиеся у меня и у Ирумы в ножнах, крепящихся на бёдрах. Видимо, к точно таким же выводам пришла и моя спутница, тихо обратившись ко мне со словами: