Алексей Доброхотов - Планета биороботов

Смурфик прошёл длинный путь от эмигранта до короля и успешно правил Вестландией около одного земного года. За это время он подавил пять восстаний, предотвратил семь заговоров и казнил тринадцать герцогов. В результате сформировал большую казну и наводнил город тайными осведомителями. Для того, чтобы подобраться к нему вплотную пришлось изрядно потрудиться.

Но он своего добился. Ему это удалось. Сначала, как и Смурфик, он прошел весь Волшебный лес. Получилось это не сразу. Лишь с десятой попытки и ценой потери почти всех добытых волшебных предметов. Денег от продажи оставшихся едва хватило на покупку ветхой рыбацкой хижины, лодки и сети. Занятие не сильно доходное. Поэтому долгое время он ловил на озере рыбу. Затем, купив должность стражника, хватал преступников. Скопив достаточное состояние, вошел в личную охрану короля. Дважды раскрывал перед ним попытки герцогов подкупить себя, за что получил в награду дворянский титул. По секретному заданию организовывал ложный заговор. После его успешного разоблачения, вошёл в доверие и сам стал герцогом. Некоторое время правил своим отдалённым от города замком, наполняя пустую казну. И лишь затем, подговорил трёх герцогов на восстание и штурм города, а сам, в самый ответственный момент, ударил бунтовщикам в спину, убил двух герцогов и третьего взял в плен. После чего, на церемонии своего награждения срубил королю голову наградным мечом.

Теперь его ник «Пикачу» будут знать все.

Миша удовлетворенно откинулся на спинку стула.

«Я сделал это! Я – лучший», – ласкала сознание мысль.

– Мамочка! – крикнул он громко, – Я победил! Иди скорее сюда! Посмотри. Мамочка! Я стал королём! Слышишь? Я теперь король! Король Вестландии – это я!

Но никто не откликнулся и не пришёл. В квартире стояла непривычная тишина. Даже телевизор в маминой комнате не работал.

«Спит уже или ещё с работы не пришла? – подумал он. Взглянул на часы: двадцать пять минут десятого, – Да. Наверное, уже спит».

Компьютер приятно жужжал. За окном смеркалось. По комнате расползались тёмные тени. Глаза, привыкшие к яркому свету монитора, едва различали предметы комнатной обстановки, которые никак не соответствовали тому высокому положению, какой он обрёл. Но здесь это не имело никакого значения. Особенно в такую минуту. Всё плавало в каком-то сиреневом мареве.

На плечи навалились усталость. Сильно захотелось есть.

Миша встал и привычно направился на кухню к своему верному другу – старому холодильнику. Там всегда его ожидало что-нибудь вкусненькое. Однако, на этот раз в нём ничего съедобного не оказалось. Тусклый свет лампочки осветил пустые металлические полки. Только коробочки с непонятными лекарствами, тюбики каких-то мазей, кусок ярко-жёлтого маргарина на треснувшем блюдечке, да прокопчённый, алюминиевый ковшик у дальней стенки. В нём на последних остатках вареных макарон ютился пушистый клубок серой плесени.

«Странно…, – подумал Миша, – Чего кушать то?..»

На газовой плите одиноко возвышалась ёмкая, тёмная кастрюля. Под крышкой он обнаружил холодный суп. Поворошил загустевшую жижу железной поварёшкой и сморщился: без мяса. Одна капуста плавала среди крупно нарезанного картофеля.

– Мамочка! – вырвался из него крик в глубину квартиры, – Я кушать хочу!

Но снова никто ему не ответил.

– Охо-хо… – печально вздохнул он, – И это в такой день! Бедная моя мамочка. Наверное, ещё с работы не пришла. Опять деньги ищет. Опять у нас денег нету…

Они жили вдвоём в двухкомнатной, малогабаритной квартирке на втором этаже пятиэтажного, сталинского дома. Отец покинул их примерно через три года после Мишиного рождения. Алиментов почти не платил. Не заходил. Не звонил. И вообще, как бы умер, ничем не проявляя своего присутствия в этом мире. Мать где-то работала. Получала мало и нерегулярно. На жизнь едва хватало. Миша ничем ей не помогал. Три года назад какими-то неимоверными усилиями они сумели собрать денег на подержанный компьютер. За ним он весь день и просиживал, что, собственно говоря, и составляло основное содержание его сознательного времяпровождения.

«Ну, ничего… – крутилось в голове, – Как мамочка говорит: как-нибудь протянем».

Из еды Миша больше всего предпочитал мясо. В конце концов, он – воин, а не какой-нибудь там козёл, чтобы жевать капусту. От неё нет никакой сытности, только живот пучит.

Понюхав суп, он закрыл крышку и стал рыскать по кухонным полкам. Но, ничего кроме обломка старого хлебного сухаря не нашёл. Жадно его сгрыз, но только раззодорился. Пришлось вернуться к плите; как говориться, голод – не тётка.