Александр Алефиренко - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Пират. Потерна в прошлое

– Что стоишь? Купаешься в лучах славы? Так темно же… Кормушку набей прикормкой и свежие личинки нацепи, эти уже обсосанные.

Опарышей разводили на острове сами. Ну нет поблизости рыболовных магазинов. В принципе, процесс совершенно не сложный. Главное, чтобы мухи были.

– Ксанка, нацепила?

Девчонка молча кивнула.

– Забрасывай, не спи.

Прошелестев разматывающейся со шпули леской, кормушка с коротким поводком улетела в темноту. Шлепок по воде, и тишина. Вымотав лишнюю леску и придав натяжение, Ксанка, то и дело позёвывая, нацепила на кончик фидера колокольчик со светлячком и уселась обратно в кресло. Разлив ароматный, дымящийся напиток из большого термоса в чашки, Пират продекламировал:

– Ну что, ребятишки и их родители, отведать кофе не хотите ли?

– Батя, да ты у нас поэт, оказывается!

– И ещё какой! – усмехнулся Пират. В школе с другом написали поэму. Помню лишь только начало: «Мы оба с Игорем поэты. И не вини, о муза, нас за это».

– Ну ты, батя, даёшь!

– Зря мама с нами не пошла, – осторожно прихлёбывая горячий кофе и восхищённо глядя на звёздное небо, произнёс Мирослав, – какая красота!

Небо с крупными звездами, к которым Пират так за все годы так и не привык. Это для Мирослава они родные. А для него… Первое время он долго не мог понять, чего ему так не хватает. То, что созвездия совершенно другие и чужие, это ладно. Но вот что-то ещё должно быть. Лишь где-то год спустя он понял – все звёзды неподвижны! Не хватает привычных для земного звёздного неба бесшумно двигающихся мерцающих огоньков.

«Ну не летают здесь спутники и самолёты!»

«Дзинь! Дзинь! Дзинь!» – задёргался в темноте кончик фидера со светлячком. Пират нажал кнопку налобного фонаря. Яркий узкий луч прорезал ночь, выхватив из темноты тростниковые заросли, и замер на трясущемся кончике фидера.

– Мирослав, твой сработал, подсекай!

В ответ лишь тишина и еле слышное посапывание и похрапывание.

«Дзинь! Дзинь!»

– Ох уж эти рыбаки – дрыхнут без задних ног! И рыбалка им пофиг.

От последующего мощного рывка сигнализатор-светлячок слетел с кончика фидера и подсвечивая себе путь, медленно опускался на дно. Рыбья мелюзга носами тыкалась в маленькое солнышко, пихая его из стороны в сторону. Пират вскочил с кресла и в последний момент успел схватить удилище, уволакиваемое кем-то в темноту водоёма. От мощного натяжения оно согнулось в дугу.

– Ну и зверь!

Неизвестная рыбина, словно торпеда, стремительно стягивала со шпули шнур. Хорошо, что фрикцион оказался не зажат. К счастью, вскоре ход замедлился, Пират тут же воспользовался заминкой и поспешил подмотать. Рыба поддалась, и ему удалось вернуть на шпулю метров десять шнура. Но не тут-то было, словно опомнившись, она вновь рванула в сторону. Фрикцион затрещал, отдавая назад только что отвоёванные метры. Очередная подмотка катушки, и снова ожесточённое сопротивление.

«Достойный противник! Ладно, пусть напоследок порезвится».

Пират почувствовал – рыбина начала уставать, её скорость снизилась. Не давая слабину, рыбак выдержал паузу:

– А теперь давай назад, хватит уже и меня, и себя мучить.

И лоб весь в испарине, и камуфляж влажный – нелегко далось рейдеру выуживание трофея. И что обидно – потенциальные зрители сопят в четыре дырочки и не подозревают о происходящем в данный момент противоборстве. Уровень адреналина в крови буквально зашкаливает.

«Только бы не сошла!»

Наконец устал не только рыбак, но и его достойный противник. Пират подтянул трофей к пристани. Держа в правой руке фидер в натяг, левой потянулся к подсаку. Хорошо, что близко под рукой оказался. Подвёл его под рыбину. Луч налобного фонаря плясал по поверхности воды, высвечивая блеснувшее золотом тело.

– Есть!

Перехватил подсак двумя руками, фидер уже не нужен – его в сторону, Пират с усилием поднял трофей на пристань.

«Ни хрена себе! Килограмм пятнадцать весит!»

Длинное и почти круглое бронзовое тело, толстые мясистые губы со свисающими с обеих сторон усами.

– Сазан!

Теперь понятно. Это не лещ, которого стоит лишь поднять на поверхность и дать глотнуть воздуха. А потом спокойно тяни к себе. Опять промучился с вытаскиванием крючка из толстой губы рыбы.

«Хм, ещё немного, и мог без трофея остаться». – Крючок оказался немного разогнут.

Освобождённый сазан опять показал норов. Выгибаясь и подпрыгивая на досках, мокрым хвостом сильно шлёпнул по босой ноге спящего в кресле Мирослава.