Николай Буянов - Медиум

– Странно… Вы не упоминаетесь в манускрипте. Но я вас знаю. Вы – Фасинг?

– Как вас зовут? – Гм, я оказался не слишком галантен. Зови меня Артур.

– Дядя Артур?

Он рассмеялся.

– Так уж и дядя? Я вроде не старый.

– Тогда просто Артур. А я просто Алена. Кто вы по профессии? Хотя, наверно, это что-то жутко секретное.

– Почему?

– Ну, вы так деретесь. Это карате или кунг-фу?

– Всего понемножку. Чуть-чуть карате, чуть-чуть айкидо.

– Вот здорово! А все-таки вы кто?

– Кок.

– Ага, как Стивен Сигал?

Алёнка Колесникова ещё прихрамывала. Ее новый знакомый шел рядом, с расспросами не лез… Да и вообще не лез. Они просто шагали вместе, и им было хорошо, точно они знали друг друга сто лет.

– У тебя дома неприятности, – сказал он утвердительно.

У Алёнки вдруг защипало в глазах.

– Да ну, – буркнула она. – Одно и то же. Папка с мамой – давно уже чужие… Совсем чужие, а живут вместе и мучают друг друга.

Она помолчала.

– Ни за что не буду так жить. Если полюблю кого-нибудь, сильно-сильно, чтобы в огонь и в воду, выйду замуж. А разлюблю – уйду. «Стерпится-слюбится» – это не для меня.

– Родители сильно скандалят?

– Не то чтобы скандалят… Папка-то больше молчит. Мама говорит, он чудак, не от мира сего.

– А кто он по профессии?

– Ученый-историк.

«Зачем я ему все рассказываю? – подумала Алёнка. – А хочется! До этого никому не открывала душу, даже Валерке (а ведь росли вместе, инглиш зубрили вместе с его мамой, та только руками всплескивала: ну какая прекрасная пара!)».

– А «не от мира сего» – это очень плохо?

– Да нет, не в этом дело, – замялась она. – Просто иногда не поймешь, любит он меня или так… Не подумайте чего, он добрый – Заступается за меня иногда. Только как-то очень робко… А хочется, чтобы по-другому, – Алёнка подняла глаза и встретилась взглядом со спутником. – Вот как вы: жестко и смело! Не рассуждая.

Он рассмеялся.

– Ну, это ты хватила. А знаешь, твой отец мне кажется симпатичным, хоть мы и не знакомь.

– Он очень умный, – серьезно произнесла Алёнка. – О древнем Тибете знает больше, чем о собственной квартире.

– А где он работает?

– В музее. Научным сотрудником.

– Что, не доктор, не профессор?

– Профессор! – усмехнулась она. – К нему профессора табунами ходят, когда им чего-нибудь непонятно… Знаете, кто такой Лангдарма?

Он нахмурил брови.

– Боюсь показаться тебе невеждой… Кажется, это был правитель на Востоке.

– Он правил Тибетом в IX веке. У него очень грустная история. Во время праздника Нового года, один монах-буддист убил его из лука отравленной стрелой. Я писала про Лангдарму сочинение. «Мой любимый герой».

– И тебе разрешили?

– Ха! Вы бы знали, что писали остальные! У нас в классе, я имею в виду. Большинство – так про Ван Дамма или Майкла Джексона.

– Скажи, – вдруг спросил он, – почему ты бросила гимнастику?

Она задумалась. В самом деле, почему? Неужели только из-за тренера Димы? Он не Ромео, она вроде тоже на Джульетту не тянет.

(«Брось выпендриваться, тебе в этом году все равно ничего не обломится», – это треп в раздевалке, обычный диалог спортсменок-подружек, люто друг друга ненавидящих к пятнадцати годам. «Кто тебе сказал?» – «Ой, а то я сама не знаю. Главный судья на регионе – Ракитина, ты её помнишь, крашеная мымра с толстой шеей. Она уже месяц спит с Валькиным тренером, из „Динамо“. А насчет Вальки они уже. договорились: ей – первое место и КМС, а тебя в лучшем случае двинут на третье». – «Тебе бы двинуть… В морду! Кроме гадостей от тебя ничего не услышишь». – «Ха, правда глаза колет! Вот увидишь». – «Да Валька на шпагат-то не сядет». – «Может, и не сядет. Только твой Димочка, в которого ты влюблена, ради тебя и пальцем не пошевелит. Заслуженного ему все равно не видать ещё лет восемь… Так чего ж зря надрываться?»)

Алёнка говорила и говорила, взахлеб, и ей с каждой минутой становилось легче, будто огромный груз падал с плеч. И поражалась про себя: как она жила раньше? Кому она могла бы поплакаться в жилетку до встречи с Артуром? Маме? Не смешите меня. «Глупости не болтай, думай лучше об уроках. Английский сделала? Приду, проверю!» Папке… Можно было бы, он выслушает и поймет… Только вряд ли даст совет.

– А на каких кораблях вы плавали? На военных?

– Сперва – на военных, когда служил на флоте. Сейчас – на пассажирских. В этом мало романтики.

– Это смотря с какой стороны подойти, – философски заметила Алёнка и с присущей всем женщинам последовательностью спросила: