Николай Буянов - Медиум

– Почему Тхыйонг был так привязан к чужаку?

Как вы думаете?

Женщина поджала губы.

– Вообще-то это только мое впечатление. То есть доказательств у меня никаких…

– Ну, ну?

– По-моему, сын его разочаровал.

– В каком смысле? Он не желал заниматься боевыми искусствами?

– Нет, нет, вы ничего не поняли. Тхыйонг – это не только, даже не столько мастер единоборств… Он специалист в другой области. Мы, остальные ученики, этой области не касались. Я изучала боевые искусства, вернее, их основы. Тонкости мне преподавал другой мастер, это отдельная история.

– И что это за область? – спокойно спросил Колесников. Он уже знал ответ.

– Черная магия. Способы зомбирования личности.

Туман рассеялся, но сырость висела в воздухе крохотными капельками, вызывая в воображении огромное плюшевое кресло перед камином, грог в глиняной чашке, плед в крупную темно-зеленую клетку на ногах.

Дарья перепрыгивала через лужи и в своих вельветовых брючках, модных кроссовках и короткой турецкой куртке казалась девчонкой.

– Вы для меня – большая загадка, Игорь Иванович, – призналась она. Он хмыкнул.

– Что во мне загадочного? Обычный растерянный человек, у которого исчезла дочь. Был бы это современный боевик, я давно бы уже скакал с автоматом и крошил мафию направо и налево.

– Вашу дочь украла не мафия. Иначе с вас потребовали бы выкуп… С вас, кстати, много можно потребовать?

Они спустились в метро, и тут с неба наконец хлынуло.

– Когда вы уезжаете?

– Завтра утром, – отозвался Игорь Иванович. – И что будете делать? Он вздохнул. Вопрос был не из легких.

– Аленка, бросив гимнастику, стала ходить в какой-то клуб… Или школу. Я как-то поинтересовался, дурак старый: что вы там изучаете? Она ответила: у-шу, йога, восточная философия… Я, к сожалению, мало в этом разбираюсь. Но я уверен, она подверглась такому же воздействию – с её сознанием что-то произошло. Все одно к одному: письма… несуществующий лагерь на Кавказе.

– У-шу и йога здесь ни при чем, – задумчиво проговорила Дарья (в вагоне метро было тесно, их раскачивало и прижимало Друг к другу – короткий сентиментальный роман, длительностью в несколько остановок-станций). – Я этим занимаюсь всю жизнь, для меня это – воплощение всего светлого… Йога, кстати, означает «союз». Там нет места Черной магии.

– А что же тогда?

– Не знаю. Особый вид гипноза, не йога – а отдельные её элементы… Суггестия… Но это, опять же, только мое предположение.

«Да, – подумал он. – Найти Аленку – полдела.

Расколдовать её, спасти, не зная механизма действия Черной силы, – задача куда серьезнее». Расколдовать…

– А те двое – сын Тхыйонга и ученик – занимались вместе с вами?

– Что вы! Мы были в ту пору подготовишками. А они – продвинутыми мастерами (я имею в виду в единоборствах). Сын, впрочем, тренировал нас, когда старик был в отъезде. Он прекрасно владел несколькими стилями. Вот маг, наверное, из него не вышел.

– А второй?

– Он до нас не снисходил. Всегда поглядывал свысока, с этаким холодным презрением. Однажды я видела, как он тренировался в одиночестве. Я спросила Тхыйонга, что это за школа. Он ответил, одна из вьетнамских ветвей. На Тибете такой стиль никогда не практиковался.

– Вьетнамская ветвь, – задумчиво повторил Колесников. – Он что, был вьетнамцем? Я всегда считал, что ближайшим учеником мастера не может быть иностранен…

– Он был не просто иностранец, – ответила она. – Он был европеец.

«Когда-нибудь я вдохну в этого воина жизнь»…

Таши-Галла знал некоторые обряды, с помощью которых можно было на время оживить мертвое тело. Но здесь… Здесь было нечто совсем иное. Деревянные манекены двигались все вместе, и скоро образовали полукруг, выставив перед собой оружие. Дерево стонало и трещало – твердые волокна сопротивлялись насилию над собой. Движения фигур были медленны и неуклюжи, но сами они были неуязвимы, даже для такого меча, какой Таши-Галла держал в руке. Он медленно отступал к двери, зная, что выбраться не сумеет: там, снаружи, полыхал огонь. В щель под дверью просачивался дым, удушливый жар волнами растекался по помещению, воздух колыхался, и вместе с ним колыхались деревянные воины.

Таши-Галла ускользнул от первых трех или четырех ударов, но чей-то клинок все же полоснул его по бедру а пока он поворачивался (медленно: силы оставляли), копье с противоположной стороны протаранило бок. Каким-то уголком разума он ещё мог держать боль в узде, но она все равно прорывалась сквозь заслон, и он слабел с каждой секундой…