Николай Буянов - Опрокинутый купол

– Бедная Влада, – проговорила Альбина, не веря себе. – Она ошиблась. Она убила не того человека…

И расплакалась – беззвучно и безутешно, как умеют плакать только дети.

Кузька куда-то запропастился. Я не особенно встревожился: в конце концов, самостоятельный взрослый пес, сам знает, когда прибегать домой.

Все вокруг было так и не так – будто я остался в том же времени и пространстве, но сами они вдруг незаметно сдвинулись, дунул легкий ветерок, и рябь прошла по спокойной воде… Дача была небольшая, всего соток десять. Было еще две, но их оттяпали соседи-куркули, возведя там громадную, с самолетный ангар, полиэтиленовую теплицу. Мы с Глебом ее дружно не любили. Не теплицу, конечно, бог с ней, а нашу фазенду. Как и у большинства россиян, она вызывала тихое унылое бешенство. Работа и работа, нудное торчание попкой кверху посреди огорода, от рассвета (время первых пригородных автобусов – пока не появилась машина) до самого заката. Изменилось время действия (оставаясь как бы прежним – вот парадокс!), изменилось и место: не было прохладного лесного утра в середине мая, когда невысокая трава, серебристая от росы, стелется под ноги и норовит намочить низ брюк. Тропинка, правда, осталась, но она уже не петляла меж березок, а прямо и целеустремленно бежала вперед и вниз, вдоль высоковольтной линии. Возле деревянного забора, вымазанного зеленой краской, я свернул с дорожки и толкнул старенькую скрипучую калитку, которую давно, уже года два как перестал запирать. Не от кого (соседи, которым лень обходить и хочется спрямить путь до своего участка, все равно пролезут, оторвав доску), да и незачем.

Фактически я перебрался сюда сразу, как только выписался из больницы. Плечо больше не беспокоило, дурные мысли вопреки ожиданиям – тоже. Ничего не делать было если не приятно, то… словом, это было то, что мне хотелось в данный момент. Временами я садился в машину, наносил визит в городскую квартиру – проверить, все ли на месте, выслушивал сообщения на автоответчике, коли таковые имелись, покупал продукты в гастрономе и ехал назад. Толкал ладонью калитку, разводил костер, собирал граблями опавшие листья и оставлял их в куче, которую вскорости разносил сентябрьский ветер. Прав был Вайнцман: тяжело смотреть, как их сжигают по осени, а уж заниматься этим самому… Увольте.

Стоял конец бабьего лета, теплынь, пронзительное голубое небо с малиновыми закатами над маленьким, крайне неухоженным участком (Слава КПСС, увидев впервые, присвистнул и покрутил головой: ну, мол, брат, совсем обленился) – действительно, все запущено-перезапущено, зато всего много, есть даже беседка из высохшего плюща, обвившего железную решетчатую конструкцию. Там, развалившись в шезлонге, я и пребывал, закутав ноги в плед и бездумно созерцая окружавший пейзаж, когда калитка скрипнула и тихий голос произнес:

– Боренька, вы здесь?

– Здравствуйте, Даша, – откликнулся я, ничуть не удивившись.

И засмотрелся: легкая и удивительно женственная фигура прошла меж деревьев, черные волосы водопадом заструились по плечам, перехваченные бирюзовой косынкой, алый румянец вспыхнул на щеках… У ее ног вертелись две собаки: лайка и огромная светло-серая с серебристым отливом кавказская овчарка. Кузька заливался счастливым лаем, прыгая вокруг, привставая на задние лапы и вертя хвостом с такой скоростью, будто собирался взлететь. Дашенькин кавказец в ответ добродушно скалил зубы и старался не наступить на приятеля.

– У вас хорошо, – сказала Дарья. – Покой и красота.

Я махнул рукой.

– Дичает все. Вот при маме был образцовый порядок. А я… Кажется, садовод из меня никудышный. Привет, Шерп.

– Урр – сказал Шерп, ткнувшись влажным носом в мои коленки и чуть не опрокинув меня вместе с шезлонгом.

С трудом сохранив равновесие, я потрепал зверя за ухом и спросил Дашу:

– Как прошла премьера?

– Неплохо, – отозвалась она и присела рядом в старое плетеное кресло. – Приезжал Венгерович, дал положительный отзыв. Машенька Куггель разразилась статьей в «Экране». Есть довольно лестные спонсорские предложения. Мохов окрылен, собирается снимать следующий фильм.

– Что за фильм? – спросил я без особого интереса.

– Триллер. Женщина – частный детектив – влюбляется в главного подозреваемого, которого, естественно, подставили (подложили пистолет и наркотики). Первые сорок минут она соображает, что к чему, оставшееся время они вдвоем громят наркомафию. Не в мировом, конечно, масштабе, а так… Кстати, знаете, кого утвердили на главную мужскую роль? Диму Карантая, сына Леонида Исаевича. Финансовое общество «Корона» по-прежнему наш спонсор.