Алекс Кун - Харон. На переломе эпох

По проекту деда «Катану» заметно перестроили, особенно это было видно по измененным перегородкам отсеков. Теперь жилыми оставались только две носовых каюты, кормовая левая стала мастерской, кормовая правая бытовкой.

Предбанник бытовки переформировали в объемные шкафы с дверьми «купе». Хранилище по внутреннему борту ныне заполняли тубусы с рулонами рип-стопа и прочей парусной ткани, далее рулоны холста и мешковины, бухты канатиков и стальных тросов, бобины ниток, коробки с дельными вещами, электрика, метизы из «правильной» нержавейки и прочий список заказов.

В хранилище по внешнему борту плотно упаковалась химия. Канистры со смолой Sadira соседствовали с шайбами шпаклевки Sadirapox и прямоугольными металлическими банками двухсоставной пенополиуретановой пены MarPro А и MarPro В. Ниже на полке плотно стояли закрытые банки, с краской и грунтом AWLgrip, мастикой Hyperroof, морским клеем MF80, смазкой Zentouro. Нижние полки полнились баллонами силиконового аэрозоля и рулонами силиконовой ленты, а так же еще массой баллонов, банок, пакетов пестревших мало знакомыми названиями. Совсем внизу стояли канистры с жидким мылом и торчали уголки нескольких тяжелых мешков порошка. Дух в шкафу держался специфический, но вытяжка справлялась и в лодку запах не тянуло.

Объем впечатлял — новую лодку выклеить и оснастить парусами может чуток и не хватит, но закупки по спискам заказов явно удались. Вот только бы не полыхнуло все это чудо, пока везем.

Далее, узкий коридорчик между шкафами приводил в бытовку. Это на плане лодки она называлась бытовкой, а по факту оказалось смесью медпункта, кабинета реабилитации, бани, прачечной и швейной мастерской. Вдоль внешнего борта располагалась односпальная, высокая койка, место под которой было забито сумками и кофрами, в том числе виднелся торец большого чемодана первой помощи. Стояли упаковки и сумки с незнакомым мне медицинским оборудованием, но попадались и вполне знакомые приборы. Что тут наше, а что на заказ — еще предстояло разбираться.

Порадовал аппарат для магнитной терапии с сеткой излучателей, накладываемой на больное место. Мне примерно таким сорванную спину лечили, просто положив сетку на койку и уложив меня спиной на излучатели. При всем моем скептицизме, за несколько сеансов помогло. Знать и дед терапией в походе не пренебрегал. Как и баней, которой оказался утепленный мешок, похожий на спальник толстяка. Мешок раскладывался на койке, внутрь вставлялись пластиковые латы и мешок становился полуцилиндром, куда небольшой приборчик гнал горячий воздух или пар по желанию пользователя. В парогенератор можно добавлять эфирные масла по вкусу. В мешок залезают через боковую молнию — можно целиком, а можно, чтоб голова оставалась снаружи.

А еще можно попробовать сделать все это в комплексе — магнитный резонатор под спину положить, нацепить ингалятор с кислородной маской, на пузо ленту массажера, было тут и такое, затем накатить стопочку и… в нирвану. Дед понимал толк в реабилитации!

У кормовой переборки ждали своего часа стиральная машина ASKO, подключенная к холодной и горячей воде, а рядом располагалась швейная машина MAQI 302 вмонтированная в столешницу узкого столика на колесиках. Судя по массивным лапкам и монументальности всей швейной машинки — она легко могла сшить вместе несколько валенок и пристрочить поверх руку неосторожного портного. Девиз швейной машинки: «сила и мощь». Стиральную машинку, судя по таблице режимов, затачивали на рачительное использование воды и энергии — ее девиз скромнее: «экономия». Хотя, шестьдесят литров воды за один полный цикл стирки восьми килограмм белья — это много. На борту баки на четыреста сорок литров воды — семь стирок и все. Правда, в марине пополнить запасы, обычно, не проблема, а в море запас воды потихоньку пополняет опреснитель. Но все равно, шестьдесят литров за раз — как-то жирно.

Забитые шкафчики и полки даже проверять не стал, просто заглянув. Лодка требует многодневной, вдумчивой инвентаризации. И многомесячного осваивания оборудования.

Напротив бытовки жилая каюта правого борта. Поднял лючки пайола, глянул в трюм, посветив фонариком. Сухо. В предбаннике Катюха распаковывает в шкаф свой рюкзак. За ней видно уже оккупированное нашими сумками двуспальное место, а под ним угадывается рундук забитый продолжением списка закупок. Задерживаться не стал.

Поднялись для ревизии кают-компании.

Тут перестраивалась левая часть — убрали короб холодильника с наплывами, и в освободившееся, весьма просторное, место воткнули дубль пост рулевого. Основной пост рулевого на корме, аккурат между двух шлюпбалок. На открытом всем невзгодам насесте. Рулевой должен видеть не только все вокруг, но еще и паруса — вот и сложилось исторически местонахождение рулевого на паруснике в кормовой, возвышенной части. Только в северных широтах, за открытым всем штормам штурвалом, в снег и ледяные брызги — очень некомфортно. Особенно когда ревматизм шалит и возраст намекает.