Виталий Сертаков - Город мясников

Аллеей Полковников называется широкая полоса между научным центром и энергостанцией, своего рода прогулочная поляна, защищенная от города силовой сеткой и тремя рядами подвижных гибридных мин. Над куполом аллеи плавали клубы дыма, вырывающиеся из окон энергостанции и из-под крыши Бюро развития. Под куполом, как на снимках, отложенных в памяти моего процессора, все так же зеленели кустарники и журчали фонтаны, полные декоративных рыбок. Вокруг башенки внутреннего пропускного пункта валялись десятки мертвых лесняков, но попадались и тощие горожане. В украденной одежде, с дубинами, кусками арматуры и баграми с пожарных щитков. Я дал максимальное приближение, чтобы лучше рассмотреть.

Складывалось впечатление, что отважных защитников миссии с аллеи постепенно загнали в здания, затем теснили все выше и выше, пока не вытолкнули на крыши. В башне КПП лесняки не могли достать патрульных, но в силу своей природной тупости продолжали бросаться на бетон и сталь. Их косили из ручных тазеров и автопушек, но они лезли и лезли. По внешним навесным лесенкам, по лифтовым шахтам и просто по открытой местности.

Все подножие научного центра было завалено трупами.

– Декурия, внимание! – скомандовал я. – Выходим из тоннеля одновременно. Хобот, Мамонт и Гвоздь – налево. Двигайтесь в сторону жилого блока, там должен быть лазарет и робот-хирург. Деревянный, займешь шагатель Гвоздя, прикроешь нас пушкой. Мамонт, забери Кармана себе. Его тоже покажете лазарету.

– Понял, исполняю.

– Ваша задача – обыскать все жилые корпуса. Постоянно докладывать о своем местонахождении. Как только прервется связь – сразу назад, ясно?

– Ясно, командир.

– Встречаемся здесь, на аллее.

Карман спустился с седла Мокрика, но идти сам не смог. Его раны оказались хуже, чем мы предполагали. Парни спешились, усадили его кое-как в седло позади Мамонта.

– Деревянный, поменяйся с Гвоздем сейчас. Бауэр, прикрывай пока сзади тоннель.

– Слушаюсь.

– Командир, я не вылезу сам, – признался Гвоздь. – У меня полный рукав крови…

Пришлось нам его перетаскивать.

– Деревянный, Бауэр и Мокрик – со мной.

Мы вырвались из створа тоннеля и снова вдохнули запах тухлятины.

Совсем близко тускло сверкал прозрачный колпак над прогулочной аллеей. Между розовым шаром обсерватории и сочной зеленью мы наткнулись на мертвого манипулария, повисшего в стременах своего шагателя. Левый двигатель шагателя чадил, один за другим рвались снаряды в картриджах, из-за дыма мы не могли рассмотреть номер и что там сделалось с солдатом.

– Волкарь, это третья декурия. Они штурмовали энергостанцию…

– Вижу.

Турникет отделял площадь перед зеркальным кубом научного центра от широкой аллеи, засаженной пестрым ковром цветов. Из-за пахучих кустарников выглядывали бюсты отцов-основателей, реяли маленькие звездные флажки, копии гордого штандарта конфедерации, и шипели фонтанчики.

Аллея Полковников названа так не зря. Видимо, поселенцы пытались здесь устроить маленький кусочек далекой родины. На секунду мне показалось, что я не на Бете, а на родном Тесее, где-то на Среднем Западе. Слева от широкой полосы цветочных клумб в два ряда построились скромные бюсты героев космоса. Дешевая пластиковая штамповка. Вероятно, не все герои доросли при жизни до полковничьего звания, но наверняка стремились. Напротив памятников расположились беседки и фонтанчики, вся эта сопливая пастораль простиралась на пару сотен ярдов в длину и была надежно укрыта от дождя прозрачным пластиковым куполом. С одной стороны аллея упиралась в такой же прозрачный фасад научного центра, с другой – в серый параллелепипед Бюро развития. Между этими величественными полюсами поселенцы возвели аккуратные милые домики, одинаковые и причесанные, как с картинки…

Возле сгоревшего карантинного турникета скорчились два мертвеца в белых рабочих костюмах. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что у медиков почти оторваны нижние половины туловищ.

А рядом, из натекшей лужи крови, начиналась цепочка следов.

– Волкарь, там еще трое! С оторванными головами…

– Похоже, что-то новенькое!

Да, нас явно поджидало что-то новенькое. Тот, кто оставил следы возле турникета и, скорее всего, порвал на части медиков, был гораздо мельче предполагаемого сухопутного ящера. Ему принадлежали вполне человеческие следы; их цепочка убегала под купол и терялась в густой влажной траве.

Вполне человеческие следы. Раз в восемь крупнее моих, а так – ничего особенного. Владелец следов сильно косолапил и предпочитал передвигаться босиком. И ноги ставил так, словно от рождения страдал рахитом. Между его косолапых конечностей вполне мог проскочить наш бот. Со сложенными крыльями, естественно.