Виталий Сертаков - Город мясников

– Все, что мы делаем в этом мире, мы делаем для кого-то, – Оберст приказал снова закрыть дверь и заговорил слегка помягче. – Институт, армия, колледж… Это придумало правительство предателей. Эти сволочи продали нас олигархам и извращенцам. Вы бьете растаманов? Ха, не смешите меня! Да пусть себе бродят, мы их позже, когда придем к власти, прихлопнем разом. Мы им скажем: нравится трясти мотней под музыку черных гомосеков? Тогда выбирайте – или валите в Африку, или валить лес в Сибири!

Лось и Роммель заржали.

«Не панки нас должны волновать…»

– Не панки нас должны волновать, – Оберст перевел дух. – Все вы делали правильно, когда не нарывались на конфликт с ментами. Все правильно: группой подскочили, акция, и молнией – отход. Но вас нужно учить, иначе непременно ошибетесь и попадете в переплет. Да вы уже ошиблись, черт возьми! Подумайте, для чего мы гоняем этих обормотов? Правильно – чтобы люди, а они в массе трусливы, видели, что есть сила, способная за них постоять. Народ ждет эту силу, но силу организованную, сплоченную, а не гопников под кайфом.

Мы – закон природы, потому что природа сопротивляется вымиранию нации. Но если мы забудем о своем предназначении, то нас перебьют, как крыс. Вас мало бьет милиция? Вас мало сношают предки и всякие ветераны-мудаки, ни хрена не видевшие в жизни, кроме бутылки и своего станка? Настоящие патриоты, те кто желает процветания своему народу, никогда не будут вкалывать на правительство предателей. Настоящий патриот будет работать на себя, в своем бизнесе или у друзей, таких же патриотов нации. Настоящий патриот никогда не пойдет в армию, защищать ублюдков и масонов, засевших в Кремле! Никаких им налогов, никакого сотрудничества. Чем быстрее развалится вонючая империя абрамовичей, тем скорее у русских людей откроются глаза!

У меня внутри малость отпустило. Ощущения, как будто отравился, но это не отрава, точно. Живот вообще ни фига не болел, зато мутило, словно бы прямо в голове. Не, раньше так сильно никогда не прихватывало…

– Так что, на армию, типа, болт забить? – осмелился Фриц. Кажется, эта мысль ему здорово пришлась по душе. – А работать вообще не надо? А что тогда, воровать?

– Забить надо на подлое государство, убивающее русских. А работать надо так, чтобы приносить пользу товарищам. Кто реально хочет и может принести пользу, без работы не останется. Мы – белое сопротивление. Долг каждого из нас – всеми силами подрывать и раскачивать прогнивший путинский режим.

– А какой режим не прогнивший? Вон, мой дед Сталина хвалит. Сталин тоже прогнивший был? – спросил Роммель.

«Сейчас он закурит», – подумал я.

– Сталин спасал страну, – кивнул Оберст. – Спасал, но был непоследователен. После смерти Сталина власть в стране снова захватили те, с кем он боролся, – Оберст взял у Фельдфебеля сигарету, Рябов подскочил с зажигалкой.

– Ну да… А дед обещал мне тыкву пробить, если свастику еще увидит, – хохотнул Роммель. – Он на Сталина своего молится, но зато против Гитлера. А еще он говорит, что Сталин-то грузином был, так что тоже был против русских…

Мне показалось, что вот-вот я ее поймаю. Поймаю жутко важную мысль, упущенную ночью. Или упущенную еще раньше, когда мы дрались с придурками из Москвы. Кажется, это случилось тогда, когда мне засветили по куполу.

Кажется, именно тогда мне впервые приснилось…

– Кем был Сталин, это еще вопрос, – перебил Оберст. – Есть мнение, что вождь был по отцу осетином, а это совсем другая нация, осетины близки к арийцам. И войны с Гитлером бы не случилось, если бы не жидовский заговор. Кто-нибудь из вас слышал или читал речь Гитлера, которую он произнес в день начала войны?

Он ждал ответа, а фигли тут сказать. Я Оберста слушал и ловил кайф. Сам не знаю, почему. Ясное дело, никто из нас речей не читал.

Одно могу сказать точно – мне тут было лучше, чем дома.

…Хобот вытягивает руку-манипулятор, ворошит обломки. Мин нет, ни электроники, ни прыгунов, ни кислотных преобразователей, ни эмбриональных гибридов. Мин нет, зато среди хлипкой глиняной скорлупы обнаруживаются три фиолетовых трупа.

– Бауэр, на них ни мин, ни оружия. Пробы брать?

– Давай, только живо!

Я быстро взвешиваю. Комбинат должен быть совсем рядом, достаточно обогнуть внутри улицы огромный шар и свернуть влево, в один из треугольных выходов. Но что-то мне подсказывает изменить план. Мы отправимся в обход, по новой трубе.

Парни окружили нас кольцом и ждали, пока Хобот закончит. Сорок секунд спустя процессор выдал результаты проб. Еще до того, как в визоре пробежали последние цифры, я приказал Хоботу по закрытой связи молчать. Мне совершенно не нужно, чтобы декурия сейчас обсуждала, отчего погибли эти трое. Детально исследовать их чужеродные организмы уже ни к чему. Всех троих убили весьма оригинальным способом. Им вывернули позвоночники. Как будто кто-то зажал их плечи в тиски, а затем с силой провернул туловище вокруг оси. Несколько раз, туда и обратно.